🕮 Читать книгу «Черная вдова и три ее мужа. Первый муж» онлайн

– Здесь везде все земли мои. Это имперский тракт. Здесь он идет по моим угодьям.

Я пожала плечиком:

– Давайте, налево.

– Кузьма, слышал? Давай, пошел!

Пролетка свернула налево.

Справа от дороги были разноцветные поля, поделенные рядами деревьев лесополос, в просветах в отдалении один раз видела большое стадо коров, пару раз были видны деревеньки. Муж озвучил их названия.

Слева от дороги дубовые рощи перемежались густыми ельниками.

– Эти земли – неотторжимое и главное наследие нашего рода именно из-за дубовых рощ, – пояснил Его Сиятельство, когда я удивленно отметила, что дубы растут упорядоченно. – Их наш род высаживает больше тысячи лет. Чтобы ты знала, детка, в прежние времена вся европейская часть континента была покрыта дубовыми лесами. В Европе, а потом и в России дуб столетиями активно вырубался. Сосна и береза мусорные дерева. Они распространяются и растут легче. Наш род плоть от плоти дубрав. Это начало и основа нашего благосостояния. Мы веками не вырубаем бездумно дубовый лес, а выращиваем дуб на продажу и возобновляем его: высаживаем и растим. Наш род поднялся на войнах за дубы. То, что ты видишь, это самый край леса, а в глубине есть реликтовые рощи, и там же живой источник магии нашего Рода. Ему не меньше двух тысяч лет. Даже имперский тракт, по которому мы сейчас едем прокладывался с учетом расположения наших дубрав.

Я зачаровано слушала. Что интересно, на своей Земле я читала похожую историю об исчезновении дубовых лесов.

– А почему тогда вы не Дубровские. А Потемкины?

Муж рассмеялся.

– Род Потемкиных уже существовал, когда взял под свою руку дубравы. Так что теперь дубы потемкинские, а не наоборот. А род Дубровских вассальный род Потемкиных. Именно они приглядывают за дубовыми рощами.

– Там, – он махнул влево, в сторону могучих деревьев, – нет хороших проезжих дорог, только тропы для лесничих и узкие грунтовки для вырубщиков, лишь бы прошла телега или волокуши.

Ареал произрастания Дуба черешчатого на Земле

Мы недолго ехали, когда впереди увидели встречную карету, которая, едва появившись в поле нашего зрения, свернула налево в лес.

– Эт-то что? – озадачено протянул Его Сиятельство. – Кузьма, гони! Посмотрим, кто это там гуляет по моим землям.

Еще подъезжая, мы услышали визг и женский плач.

Когда наша пролетка поравнялась с каретой, ее кучер увидел нас, скатился с козел и рванул в ельник.

В карете происходила какая-то возня, слышались звонкие звуки оплеух и глухие удары. Женщина – по голосу совсем молоденькая – рыдала и причитала:

– Вашество, не надо, пожалуйста! Матерью Богиней прошу, не надо!

Дмитрий подал какой-то знак Кузьме, сам резво покинул пролетку и распахнул дверцу кареты.

Мужчина лет тридцати пяти-сорока на вид, в одежде добротной, даже щеголеватой, но находящейся в полном беспорядке, с рычанием охаживал тумаками и затрещинами, совсем молоденькую девчонку в крестьянской одежке. Он рвал и задирал на ней юбку, а она, как могла, отбрыкивалась.

Митя, недолго думая, заехал ему кулаков в ухо. Насильника отнесло к другой стенке кареты, он диким, безумным взором глянул на его сиятельство, дернул противоположную дверцу и рыбкой выскользнул из кареты. Только там его встретил ударом в челюсть Кузьма.

Его сиятельство быстро обогнул карету сзади, и я услышала:

– Кузьма, вяжи его! – а его сиятельство зычно гаркнул: – Эй, человек, выходи, а то егерей с собаками пущу по следу.

Я, стараясь не навернуться, спрыгнула с высокой подножки пролетки и забралась в карету.

Девчонка продолжала рыдать, но уже тихо. А на противоположной ей лавке, где прежде сидел мужчина, на привязанных к крюку в стенке кареты руках висела еще одна девчонка без признаков жизни. Я приложила руку к ее шее с почерневшими следами пятерни. Ничего. Её блузка спереди была разорвана, на груди уже переставшие кровоточить следы зубов, юбка тоже разорвана, бедра почти до колен в засохшей крови.

Мне поплохело, но выбор был невелик: либо падать в обморок, либо помочь живой девочке. «Пусть Митя думает, что хочет, но в обморок я падать не буду!»

У живой девчонки руки тоже были привязаны к крюку, кисти налились нездоровой краснотой. Я разглядывала и пробовала хвосты узла. Ножа у меня нет, а любые узлы я всегда мастерски развязывала: можно сказать, хобби у меня такое. Вот, да, я чуть ослабила пару витков и растянула, а потом и полностью развязала узел. Непослушные уже руки упали девчонке на колени, она взвыла от боли и прижала распухшие кисти к животу.

– Сашенька, – с улицы заполошно проревел Его Сиятельство.