— Давно вы присматриваете за детьми? — поинтересовалась я.
— Как только овдовела и потеряла своего ребенка, — ответила она безо всякой горечи, было видно, что она давно отпустила прошлое. — Прародитель многое у меня отнял, но и многое подарил. Для всех этих ребятишек я, как мать, которой у них никогда не было.
Послушать ее историю мне было интересно, и я уже открыла рот для нового вопроса, как вдруг почувствовала, как дергают мою мантию. Это оказалась та самая девчушка, которая теперь смотрела на меня большими карими глазами и беззубо улыбалась.
— Светлейшая, а вы споете для нас?
— Изи, это очень невежливо — просить о таком жрицу, — строго проговорила матушка Энн, но малышка, будто и не слыша ее, продолжила смотреть на меня наполненным надеждой взглядом. А следом за ней присоединились и другие дети.
«Спойте! Спойте», — кричали они, смеясь.
— Простите их… Не знаю, что это такое на них нашло… — забеспокоилась женщина, пытаясь утихомирить детей.
— Ничего страшного, — успокоила я ее. — Я спою.
Мои слова сработали, как заклинание, и вот уже на меня в немом ожидании уставилось с дюжину малышей. Несколько потрепанный Бруо уселся позади них, как охранник.
— Я попрошу Прародителя даровать вам счастье, — пообещала я им, и их глазки зажглись надеждой.
И тогда я запела, прикрыв глаза и вкладывая душу в каждое слетающее с губ слово, произносимое на ставшим родным за последние годы языке. Как обычно это бывает, мыслями я унеслась на Шестой План, видя перед собой Прародителя. Одна его голова была серебряной, другая — золотой, а третья — черной. Он воплощал в себе самую любовь, но в тоже время был строг и суров. Все, что не делалось, происходило с Его позволения, и лишь Ему одному было ведомо, что для нас было благом, а что — злом.
— … Omein, — закончила я свою молитву и открыла глаза.
— Omein, — повторила за мной матушка Энн.
— Omein, — в разнобой прошептали дети.
Теперь они смотрели на меня, как на их персональное божество, замерев в непривычном безмолвии. Но это было обычным делом, ведь дети были особенно восприимчивы к молитвам, потому что их души совсем недавно покинули Шестой План, где пребывали вместе с Прародителем.
— Что это за язык, на котором вы пели? — тихо спросил мальчик, что стоял ко мне мне ближе всего.
Я бросила вопросительный взгляд в сторону Энн, и она, поняв меня, с некоторой заминкой ответила:
— Я и сама мало знаю о Прародителе… — видно было, что женщина смущена, но я лишь мягко улыбнулась ей в ответ, и вновь вернула внимание к детям.
— Сейчас я поведаю вам очень большой секрет. Его знают лишь избранные, — начала я, переводя взгляд с одного ребенка, на другого. — Готовы?
— Да! — крикнули они нестройным хором.
— Когда-то давным-давно мир совершенно отличался от того, каким он есть сейчас. Не было рек, озер, плодородной почвы, которая могла родить урожай, камешков на дороге, гор, дня и ночи — ничего. Была лишь огромная и бесконечная пустыня и темнота.
Дети притихли, глядя на меня во все глаза. И даже Бруо заинтересованно повернулся в мою сторону.
— И тогда в этот мир пришло существо. Оно было с тремя головами, огромными крыльями, что застилали собой все небо, и лишь одно его присутствие заставляло пространство вокруг меняться. Вы знаете, кто это? — спросила я их с улыбкой.
— Прародитель! — восторженно отозвались дети.
— Верно! Какие же вы умницы, — засмеялась я, очарованная их невинностью, и их лица просияли. — В один взмах крыла облетел Прародитель весь мир, и в этот миг все изменилось. По его велению появились солнце и луна, впадины и горы, реки и озера, моря и океаны. И установил Прародитель первый порядок, что день сменяет ночь, жара — холод, а засуха — дождь. Так появился Первый План. Вновь облетел Он свет в один взмах крыла и дунул всеми тремя пастями на Первый План, и наполнился мир птицами и зверями, насекомыми и рыбами. Тогда установил Прародитель второй порядок — порядок круговорота, в котором насекомое ест траву, птица — насекомое, зверь — птицу, зверь умирает и питает почву, а почва дает траву. Так родился Второй План.
Я снова оглядела детей, проверяя, не устали ли они, а потом продолжила:
— Тогда Прародитель решил отдохнуть. Он лег на землю и проспал сто лет. Но даже во сне он продолжал творить, и так появились новые создания. Они были быстрее, сильнее и опаснее зверей. Знаете, кто это?
— Драконы! Монстры! — закричали дети наперебой.
— Правильно, — кивнула я. — Сейчас мы называем их монстрами. А знаете почему? Поскольку Прародитель тогда спал, то Он не мог дать вновь рожденным созданиям новый порядок. А потому стали они пожирать все живое без разбору, не отдавая ничего взамен и тем самым нарушая порядок круговорота. И когда Прародитель проснулся и увидел, что созданный им Второй План почти уничтожен, он разгневался и прогнал созданий во тьму, и нарек их монстрами, и так родился Нулевой План.
Дети стали оглядываться на Бруо, словно он был свидетелем всех описанных событий. И мой актер состроил самую печальную мордашку, на которую только был способен, чем тут же разжаловал детей и получил целую тонную объятий.