Улыбка на моих губах стала шире.
— И что произошло потом?
— Спустя пару месяцев меня нашел учитель и уговорил пойти за ним. А спустя еще пару дней познакомил меня с монстром, которого я призвала.
Зрелище это было малоприятное. И я решила не вдаваться в подробности, хотя очень хорошо помнила измученное состояние Бруо. Жрецы, не сумев его изгнать, день и ночь пели вокруг него, сдерживая его силы, а гаольф повторял одно и тоже снова и снова: «Kwaarido, us tetto — ii weyardo», хотя никто кроме меня и не смог бы его понять.
И стоило ему тогда меня увидеть, как он обессилено рухнул к моим ногам.
«Хозяйка, ты позвала — я пришел», — вот что говорил Бруо снова и снова. И когда Вейяр перевел мне смысл его слов, я уже не смогла отвернуться от гаольфа, хотя остальные жрецы и требовали его изгнания.
— В конечном счете, он поклялся мне в верности и пообещал не причинять никому вреда без моего ведома. Его присутствие не раз спасало мою жизнь, — проговорила я, погружаясь в воспоминания, и Валенсия тоже замолчала.
Я покосилась на нее. Брови девушки были чуть сведены у переносицы, а губы поджаты. Кажется, ее мысли не приносили ей удовольствия.
— Вы чем-то обеспокоены? — спросила я ее.
Она покачала головой и протяжно выдохнула.
— Не хочу вешать на вас наши семейный проблемы.
За этот короткий разговор я пропиталась к девушке теплотой. Такое бывало редко, но иногда смотришь на кого-то и понимаешь, он послан тебе не просто так. И с нойрой я испытывала именно эти чувство. А потому искренне произнесла:
— Я готова вас выслушать. Знаете, жрецы, как братья, а жрицы, как сестры. И к сестрам нередко приходят с душевной болью.
Девушка бросила на меня неуверенный взгляд, и я ответила ей теплой улыбкой. Это и правду было важно — поделиться с кем-то своей бедой. Утешение нередко находилось в самой обычной беседе.
— Что ж… — вдохнула нойра и потерла лоб. — Это касается моей сестры. Быть может, вы заметили, что Эталиа просто одержима нором Цевернеш?
— Да, такое… Сложно не заметить, — проговорила я ответ, вспоминая свою пощечину.
— Да, — вздохнула Валенсия. — Но очевидно, что нор лишь использует ее. Он сговорился с отцом о том, что… — она нахмурилась, видно осознав что сболтнула лишнего. — Впрочем неважно. Главное то, что он воспринимает Эталию, как пешку в своей игре. Он не сделает ее счастливой. А она почему-то верит в «долго и счастливо», — девушка изобразила кавычки в воздухе и закатила глаза.
Не зря меня посетило чувство, что Валенсия послана мне не просто так. Совершенно не зря!
— Знаете, увидит она его истинное лицо потом или сейчас, но ей все равно будет больно, — сказала я.
— Лучше сейчас, чем потом. Сейчас у нее все еще есть шанс найти себе доступного спутника, но после их свадьбы… Кто осмелиться развестись с императором? — зло усмехнулась она и покачала головой. — Я ненавижу отца, который зная все… Согласился на этот фарс.
Девушка насупилась. Я же распрямилась и посмотрела прямо на нее, почти не веря в то, как удачно все складывалось. Вейяр говорил, что без союзников не выиграть ни одну битву. Что ж… Кажется соратника я себе нашла.
— То, что я скажу вам сейчас покажется безумием, — произнесла я, тут же привлекая внимание Валенсии. — Но… У меня есть старые счеты с нором Цевернеш, которые я хочу свести.
Мне не нужно было даже продолжать. Понимание мелькнуло в глазах девушки еще до того, как я договорила последнюю фразу.
— Вы хотите сказать, что… — на губах ее показалась широкая улыбка, и она вдруг схватила меня за руки и сжала мои пальцы. — Невозможно! Неужели молитвы Прародителю все же работают?! Всю ночь я вчера молилась о том, что он даровал Эталии озарение, и приходите вы!
Но потом, осознав, что сделала, она в священном ужасе отпрыгнула от меня и пробормотала:
— Прошу прощения… Не хотела трогать вас без разрешения.
Я рассмеялась ее непосредственности.
— Это правило в основном распространяется на первое прикосновение, — поспешила успокоить я ее, а потом протянула ей руку. — Полагаю, теперь мы союзники?
Валенсия тут же успокоилась и с широкой улыбкой, пожала мою руку.
— Так и есть. Итак, каков наш план?