Я испытал чистое удовольствие от общения с ней в ночь после проигрыша, но не стал давить и закидывать сообщениями, но после сегодняшнего разговора кое-что понял. Первое, она ждала сообщений. Второе, и, наверное, самое главное, она хочет меня. Я почти уверен в этом.
Теперь мне нужно действовать аккуратно и обдуманно, потому что с этой девушкой по-другому никак не получится. Если я все сделаю правильно, то она попадет в мои объятия раньше, чем сама этого ожидает.
После прощания с девушкой, прыгаю в тачку и еду домой. Хочу в душ, поесть и немного поспать перед вечерней тренировкой. Уже завтра седьмой матч в серии и именно на нем решиться какая из команд пройдет дальше. В плей-офф проходят игры через день, то есть играешь, тренируешься, снова играешь. Скажу честно, мы совершенно не привыкли к такому темпу, но из-за всех сил стараемся и показываем себя.
Открываю дверь квартиры и до меня сразу доноситься крышесносный запах еды. Быстро кидаю сумку на пороге, снимаю кроссовки с курткой и плетусь на кухню. Попросить маму приготовить мне еды, было самым разумным и правильным решением.
— Мамуль, — подлетаю и целую ее в щеку. От неожиданности она вздрагивает. — Ты же знаешь, что ты сама лучшая у меня?
— Илья, зачем так пугать? — недовольно отвечает она, но быстро смягчается от моего поцелуя. — Знаю, мой руки и садись за стол.
Я снова чмокаю ее, но уже в другую щеку. Быстро справляюсь с мытьем рук и в предвкушении сажусь за стол, являющийся продолжением столешницы.
— Что будешь первым? Салат или суп? — спрашивает мама, держа в руках деревянную ложку.
— А что есть и то, и то? — удивленно уточняю, а внутренний ребенок уже знает ответ и радуется предстоящей еде.
— Обижаешь, — смеется она. — Твой любимый — крабовый салат, сырный суп и гречка с котлетами, а на чай купила печенье. Сама испечь просто не успела.
— Мамуль, и так все прекрасно, — искренне улыбаюсь родительнице. — Я буду все!
Она с энтузиазмом подает мне блюда, и я с еще большим желанием уплетаю божественную пищу. Все как в детстве. Живя один, я больше всего скучаю по маме и ее еде.
— Я тут слегка прибралась у тебя, — она садиться напротив, поправляет свой высокий хвост и подпирает свою голову руками, ставя их на стол.
— Ма, не стоило. Я бы сам, — отвечаю ей с почти набитым ртом.
— Да пустяки, тут у тебя немного. Вещи собрала по квартире, закинула их в стиральную машинку, проверила и запустила пылесос. А так у тебя на удивление чисто, — улыбается и смотрит на меня.
— Ты считаешь меня неряхой? — она ничего не отвечает, только снова улыбается. — Вообще-то, я не свинка.
— Да, а почему тогда ты разводил бардак в своей комнате, когда мы с тобой жили вместе? — по-доброму интересуется родительница.
— Мам, мне было десять, когда я это делал.
— Уверен?
— Ладно, ладно, — быстро сдаюсь под ее взглядом. — Ну, может четырнадцать.
— Сколько бы я к тебе не заходила, у тебя всегда все было раскидано, — без какого-либо упрека парирует мама.
— Ты просто заходила в неподходящее время.
— Кто бы сомневался, — усмехается она, вставая со стула. — Тебе может сейчас чай сделать?
— Давай, — отвечаю, доев салат и приступив к супу.
Родительница ставит чайник на плиту и молча наблюдает, как я ем, облокотившись руками о столешницу рядом с мойкой. Тут не нужно быть следопытом, чтобы понять, она хочет мне что-то сказать, но никак не может решиться, поэтому помогаю ей сам.
— Мам, — от моего голоса она вздрагивает, что и требовалась доказывает: она витает где-то в своих мыслях. — Что не так?
— Почему ты решил, что что-то не так? — взволнованно спрашивает, а я еще больше убеждаюсь в своих догадках.
— Ты витаешь где-то, — закидываю в рот ложку с гречей. — Что-то на работе?
— Нет, — отрицательно мотает головой. — На работе все хорошо, просто…
— Что просто? — пытаюсь быть спокойным, но когда речь касается ее, то никакие дыхательные практики не помогают успокоиться и не волноваться.