— Не нужно прятаться, — бабушка ставит чашку ароматного чая передо мной. — Все должно наладиться.
На ее слова мне удается ответить только глубоким и обреченным вздохом.
Через час после дерьмового разговора с родителями я стою на крыльце главного корпуса нашего университета и пытаюсь надышаться холодным воздухом. Как бы я не любила зиму, но все равно две вещи в ней меня всегда цепляют. Первая — это невероятная красота. Только чего один украшенный город стоит. А если добавить к этому новогодние ярмарки, нарядную елку в центре площади, организованные открытые катки и горки, то атмосфера праздника становится просто сумасшедшей. Второе — это морозный воздух. Именно он всегда расставляет все мои мысли по полочкам. Поэтому я не спешу входить в здание и даю себе немного времени остудить пыл и успокоить собственные чувства.
— Замерзнешь же, — прерывает мое уединение Даня — староста группы, в которой я учусь. Парень выше меня примерно на десять сантиметров, с короткими русыми волосами, голубыми глазами и с мягкими чертами лица.
— Неа, — нахожу в себе силы ответить и даже слегка улыбнуться.
— Пошли, пошли, — он хватает меня на талию и тянет за собой в здание университета. — Пора учиться.
— Что здесь происходит? — мы с Даней оборачиваемся и видим недовольное лицо Лукина.
— О, Илюха, привет, — староста протягивает ему руки, на что Илья неохотно ее пожимает. — Что ты забыл в стенах родного университета?
— Как и все пришел на собрание, — переводит взгляд своих зеленых глаз на меня. — А может вы мне все-таки расскажите, что тут происходит?
— Ничего такого, — улыбается он, не чувствуя никакой неловкости, в отличии от меня. — Просто затащил нашу Полину в тепло, а то уже минут пятнадцать стояла на морозе и не заходила.
— А ты что стоял все это время и следил за ней? — я замечаю, как у Ильи напрягается челюсть.
— Конечно, нет, — смеется Даня. — Я говорил со старостой другой группы, и все время, пока мы общались, Полина стояла на крыльце, почти не двигаясь. Я уж хотел окликнуть ее, но к нам подошел преподаватель и кричать стало уже как-то не уместно.
— Понятно, — отвечает Илья, и я чувствую на себе его взгляд.
Мне на сегодня хватило выяснений отношений, поэтому даю себе указание, не вступать в перепалку с Лукиным. Буду вести себя так, как будто его нет.
Только вот как не обращать на него внимание, если от его пристального взгляда бегут мурашки по телу. Или мне кажется? Может это всего лишь смена температуры?
Собрание проходит быстро и мне даже удается на час отвлечься, откинув все гнетущие мысли на второй план. Нам объявляют, что в середине марта у нас закончится семестр, соответственно и сессия, а дальше будет преддипломная практика. Кафедра лично распределит каждого студента группы в выбранные организации для упрощения процедуры составления договора и подписания отчетов по пройденной практике.
Ответив на все возникшие вопросы, наш куратор отпускает нас на дальнейшие занятия. Единственная пара на сегодня находится в другом конце корпуса, поэтому я собираю вещи и выхожу из аудитории, направляясь к нужному кабинету.
— Полина, — слышу я за спиной голос Лукина и ускоряю шаг, но он продолжает идти за мной вниз по лестнице. — Максимова!
— Что? — резко останавливаюсь и разворачиваюсь к нему лицом. Илья не успеваем вовремя затормозить и врезается прямо в меня, но благодаря хорошей реакции он хватает меня за талию и притягивает к себе, не давая упасть. Мои обе ладони упираются в его твердую грудь. Даже достаточная плотная ткань его кофты не способна скрыть мышцы под ней.
— Если ты хотела прижаться ко мне, то сказала бы это сразу, — произносит он дразнящим голосом, а я чувствую, как от его прикосновений мой пульс предательски скачет. — Я же не против.
— Илья, убери от меня руки! — говорю я сквозь зубы.
— Но ты же упадешь, — нагло усмехается парень.
— Просто поставить меня на ноги, — убираю свои ладони от его груди.
Он, улыбаясь, выполняет просьбу и ставит меня на ноги. Я поправляю свой темно-серый джемпер и оглядываюсь по сторонам. Благодаря тому, что мы вышли на учебу раньше, чем основной поток, в университете еще не так много народу и мы с Лукиным стоим на лестнице одни.
— Перестань, улыбаться, — фыркаю я, откидывая свои темные волосы назад. — А то лицо треснет.
— А ты что переживаешь за меня?
— Больно надо.
— Ауч. Ты ранила меня! — он притворно кладет руку в район сердца.
— Отлично, — бормочу я и снова начинаю спускаться по лестнице.
— Ну, куда же ты от меня уходишь? — слышу я спиной его шаги.