— Достаточно, — возмущается Андрей Иванов. — Конференция окончена. Нам пора готовиться к игре. Спасибо за вопросы. До свидания.
Они оба встают и покидают помещение.
— Пойдем, — спокойно обращается ко мне Николаич.
Мы прощаемся с пресс службой и молча выходим из конференц зала, в тишине добираясь до тренерской.
— Роман Николаич, — произношу я, когда мы остаемся вдвоем. — Я знаю, что не должен был…
— Не должен, — он разворачивается ко мне лицом. — Но то, что ты сейчас сказал — одобряю.
— Правда? — удивленно смотрю на него.
— О, еще как, — он кивает. — Два напыщенных индюка.
Я пытаюсь скрыть улыбку от схожести мыслей.
— Иди готовься к матчу. После сказано придется играть в два раза лучше.
— Понял, — киваю и выхожу из тренерской, направляясь прямо в раздевалку.
После разминки мы с парнями возвращаемся и тишина в раздевалке почти осязаема. Обычно перед матчем здесь царит оживление: шутки, смех, музыка, но сегодня все иначе. Мужики сидят молча, сосредоточенно надевая экипировку.
— Капитан, — тихо зовет меня Марк.
— Чего? — поворачиваюсь в его сторону.
— А у тебя с Полиной все серьезно?
Я свожу брови на переносице.
— Ты сейчас об этом хочешь поговорить?
— Ну да, а чего такого? — он пожимает плечами.
— Да и правда, — усмехаюсь и возвращаюсь к надеванию коньков.
Но боковым зрением чувствую пристальный взгляд друга и обреченно качаю головой, снова смотря на него.
— Я серьезно.
— Да, я понял уже, — усмехаюсь. — Почему ты сомневаешься?
— Я не сомневаюсь. Я не хочу, чтобы твое увлечение испортило отношения между всеми нами.
— Это не увлечение!
— А что это?
Я вздыхаю и мои мысли уносятся к малышке, ее смеху, тому, как она улыбается каждый раз, когда мы шутим.
— Это чувства, которые невозможно игнорировать.
— Как же ванильно, — шутливо фыркает Марк.
— Ты сам спросил, — смеюсь.
Друг какое-то время изучает мое лицо.