— Но потом я поняла, что между нами возникает нечто большее. Я начала чувствовать, как будто в его присутствии все переживания затихают. Илья стал для меня важнее, чем я могла себе представить. Я стала думать о нем даже тогда, когда мы не находились вместе.
— Если честно, я была в таком шоке, когда Илья рассказал о вас, — Даша качает головой, но на лице у нее улыбка. — Только потом Марк рассказал мне, что догадывался, но не вмешивался.
— Марк действительно не из тех, кто вмешивается в личные дела, — киваю.
— Полин, — с осторожностью в голосе зовет меня подруга. Я поднимаю голову и вижу в ее глазах тревогу.
— А?
— А что вы собираетесь со всем этим делать? — спрашивает она, не отводя взгляда.
Я глубоко вздыхаю и с надеждой смотрю на Дашку.
— Пока мы не торопимся. Мне нравится, как у нас все идет, и я не хочу спешить. Жизнь сама расставит все по местам.
Я верю в это и надеюсь, что все будет хорошо. Мы не можем контролировать все в нашей жизни, но мы можем довериться ей и принять то, что она нам дает. И я уверена, что все будет именно так, как должно быть.
— Но почему ты мне сразу не рассказала обо всем?
— А ты мне сразу рассказала о вас с Марком? — парирую я.
— Хорошо. 1:1, — смеется Дашка.
— На самом деле, — после небольшой паузы отвечаю я. — Я просто боялась, что ты меня не поймешь. Ведь я сначала презирала Илью…
— От любви до ненависти…
— Один шаг.
Мы обе смеемся, и я чувствую, как с моих плеч падает груз, и невероятная легкость зарождается в сердце.
— Но давай договоримся — больше никаких секретов? — с широкой улыбкой предлагает подруга.
— Договорились.
Даша просто кивает, и мы продолжаем разговор, обмениваясь важными моментами. Именно сейчас я понимаю, что, открыв все свои секреты лучшей подруге, моя жизнь действительно начинает меняться.
Илья
Стою в полутемном коридоре арены, чувствуя себя немного потерянным среди суеты подготовки к пресс-конференции перед стартом второй игры в серии плей-офф. Николаич тихим голосом дает последние наставления:
— Помни, что здесь главное — спокойствие. Не поддавайся эмоциям, отвечай четко и по делу.
Я стараюсь сосредоточиться на словах тренера, но в голове крутятся совершенно другие мысли. Я ненавижу эти пресс-конференции. Каждый раз, когда меня вызывают для общения с журналистами, я чувствую себя как будто в клетке. Мне хочется одного — взять клюшку, выйти на лед и просто играть. Все остальное мне кажется ненужной формальностью.
Не понимаю, почему я должен объяснять каждому репортеру, почему мы проиграли первый матч? Они же все видят своими глазами.
Но я знаю, что от меня ждут этих ответов. Я капитан команды, лицо клуба, и должен достойно представить ребят и тренеров.
Когда мы с Николаичем входим в небольшое помещение, где уже собрались представители прессы, я тут же ощущаю, как внутри меня нарастает напряжение. Свет прожекторов ослепляет глаза, камеры тут же направляются на нас. Пройдя к столу, я занимаю свое место рядом с тренером. Перед нами стоит бутылка воды и микрофон.
Позже в комнату заходит капитан и главный тренер команды соперников.
Игнат Федарчук — лидер команды красно-черных, всегда выделяющийся своим высокомерным присутствием. Черные волосы тщательно уложены назад, а острые черты лица придают ему запредельную уверенность, словно он рожден для того, чтобы вести команду к победе. Его глаза, сверкающие, как сталь, излучают холодную решимость и надменность, а заставшая усмешка на губах говорит о том, что он считает себя непобедимым.
Рядом с Федарчуком сидит его тренер Андрей Иванов — мужчина средних лет с зачесанными волосами и ухоженной бородкой, одетый в практичный, но стильный спортивный костюм с символикой команды. Его проницательные глаза излучают обстановку, как будто он может оценить слабые места противника всего одним взглядом.
После формального представления, журналисты приступают к своей работе. Первый вопрос — простой, но одновременно сложный: