— Илюх, подожди, — кричит сзади Белый, и я останавливаюсь. Когда наши глаза встречаются, он бросает на меня взгляд полный понимания. Друг сам расстроен результатом. — Мы еще выиграем.
Я лишь хмуро качаю головой.
— Мне нужно время, чтобы отойти от проигрыша. Вот и все.
— Понимаю, друг. Мне тоже.
Мы киваем друг другу и в тишине идем на выход.
На парковке нас встречает небольшая компания наших близких: моя мама, родители Марка, Веня, Снегирь, Моисей, Дашка и в стороне вижу удаляющую фигуры Ивана.
А где Полина? На трибунах она точно была.
Когда мы подходим ближе, мой взгляд падает на небольшую фигурку хрупкой девушки, которая стоит рядом с уличным фонарем и говорит по телефону. Все мое недовольство, все внутренние переживания на мгновение отступили стоит мне увидеть Полину. Я уже хочу сделать шаг, чтобы подойти к ней, обнять ее, поцеловать, но невидимая преграда отрезает все возможности.
Обещание, которое мы заключили, продолжает держать наши отношения в тайне. Полина настаивает, что так будет лучше, но сейчас, когда разочарование от поражения бушует во мне и я нуждаюсь в ней, это действует на меня, как красный цвет для быка. Это меня сильно бесит.
— Сынок, как ты? — с тревогой спрашивает мама, обнимая меня. Однако, эти объятий не успокаивают меня, как Полинины.
— Все нормально, — произношу я с натянутой улыбкой, но сам прекрасно понимаю, что это далеко от правды.
— Вы еще выиграете.
Я киваю, хотя внутренне все еще сомневаюсь. Мне нужно найти слова, чтобы убедить в этом не только маму, но и себя. Я чувствую ее руку на плече в знак поддержки, но самое время признать, что отсутствие игр все же сказалось на нас.
— Конечно, мам. Мы будем стараться, — отвечаю, стараясь придать голосу повседневный тон. — А чего Иван то ушел?
— Он…мы…
Мама запинается от неожиданности моего вопроса, но я просто больше не хочу обсуждать игру.
— Так он или мы?
— Мы думаем, что ты еще не готов видеть нас вместе, — говорит мама, взглянув на меня с нежностью и тревогой. — Пусть ты и поговорил с Иваном и со мной, тебе все еще нужно время…
Я киваю, она права. Внешне я спокоен, но внутри меня иногда поднимается волна недовольства. Мне нужно время, чтобы окончательно осознать все происходящее.
— Мам, лучше скажи, как прошел твой день? — предлагаю.
Она, расслабляясь, начинает рассказывать о своей работе, и я, облегченно вздыхая, стараюсь слушать, в то время как мой взгляд направлен на распущенные темные волосы Полины. Она стоит ко мне спиной. Я расплываюсь в улыбке, видя на ней джерси с моим номером и фамилией. Но, когда она поворачивается, мой желудок стягивается в тугой узел и улыбка сходит с лица. На ее лице читается смесь печали и разочарования, а глаза блестят от сдерживаемых слез. Внутри меня борются две мысли: не вмешиваться, сохраняя обещание, либо же подойти и узнать, что происходит.
Я не могу просто так стоять и смотреть, как моя, блин, девушка расстроена. Я должен ей как-то помочь.
— Прости, мам, я отойду на секунду, — родительница прослеживает мой обеспокоенный взгляд.
— Иди, конечно.
Я шагаю вперед, стараясь не привлекать внимания остальных. Даже если малышка, возможно, не одобрит мое вмешательство, но я не могу больше стоять в стороне и наблюдать, как кто-то на том конце трубки обижает ее. С каждым новым шагом я все острее ощущаю, как мое беспокойство и желание поддержать ее растут.
Когда я подхожу ближе, то вижу, как Полина крепко сжимает край своей джерси, стараясь казаться невозмутимой, но несколько предательских слез все же бегут по ее щекам.
Не дожидаясь окончания разговора, я тут же спрашиваю.
— Полина, в чем дело?
Ее мокрые глаза находят мое лицо. Все мое спокойствие и нервы рушатся от одного только ее взгляда.
Полина показывает мне телефон, и на экране высвечивается «дедуля». Я вопросительно вскидываю подбородок, искренне не понимая, чем ее может расстроить дедушка. Однако, прислушавшись, я четко слышу голос ее матери, доносящийся из телефона.