Я мгновенно забываю о маме и Иване, до сих пор находящихся рядом. Для меня сейчас существуют лишь одни глаза — ярко-зеленые.
— Твоя мама попросила не рассказывать тебе. Она хотела сделать это сама. Мне жаль.
С одной стороны, я ужасно зол на всех троих, но с другой стороны, я понимаю Полину: она попыталась сделать как лучше.
— У тебя к тебе только один вопрос, Полин, — смотрю на нее, не моргая.
— Если бы я не застал этих голубков, ты бы мне рассказала правду после перерыва? — мой голос твердый и уверенный.
Полина переводит взгляд на мою маму. В них читается беспокойство и раскаяние.
— Да, Илья, я бы тебе рассказала, — ее голос негромкий. — Простите меня, Екатерина Андреевна и Иван Евгеньевич, но я больше не могла от него скрывать.
Я верю ей. Не знаю почему, но верю.
— Сынок.
— Ты назвала меня этим словом уже третий раз! — отвечаю более резко, чем мне того хочется.
— Илья, — вновь вмешивается Иван, — не стоит повышать голос. Давай поговорим с тобой спокойно. Как мужчины.
— С вами, — перевожу взгляд на него. — Мы обязательно поговорим. Но. Чуть позже. Вначале, я хочу поговорить с мамой.
— Сынок, я…я, — сбивчиво начинает она.
— Мам, не здесь, — отрезаю.
Она послушно кивает, и встревоженно поворачивается к Ивану, тот мягко улыбается ей.
— Удачи на игре, — произносит она негромко, но с каким-то особенным теплом.
— Спасибо, — в его глазах я вижу нежность.
Я вздыхаю.
— До свидания, Полина, — мама слабо улыбается и берет меня под локоть.
— До свидания, Екатерина Андреевна, — еле слышно отвечает Полина, переводя взгляд на меня. В ее глазах читается раскаяние и сожаление.
— Мам, дай мне минуту.
— Конечно, — понимающе кивает она и убирает руку.
Полина, не задавая лишних вопросов, следует за мной, чтобы мы могли пообщаться наедине.
Приятные черты ее лица освещаются в тусклом свете ламп, а волосы мягко падают на плечи. Она с доверием смотрит на меня своими зелеными глазами. Я не сдерживаюсь, и просто обнимаю ее. Мне нужно почувствовать тепло ее тела. Я знаю, что моя мать и Иван находятся всего в паре шагов, но сейчас это не имеет для меня никакого значения. В ответ Полина обнимает меня сзади и прикладывает щеку к моей груди.
— Прости меня, — мурчит она.
— За что?
— За то, что не рассказала сразу.
Я провожу рукой по ее волосам, не спеша поглаживая.
— Тебе не за что извиняться. Ты сделала, как тебя попросили.
— Да, но… — ее голос дрожит. — Но я должна была…