— Что значит нет? — родительница поджимает губы.
— Я не для этого съезжала от вас, чтобы через пару месяцев вернуться обратно. Вы же сами с папой мне говорили, что без меня вам будет спокойно и лучше? Что я для вас обуза и лишний рот? Разве вы этого не говорили?
— Мало ли, что мы говорили. Ты обязана вернуться.
— Для чего?
Мама громко вздыхает и закатывает глаза, всем видом показывая, что я задаю глупые вопросы.
— Ты должна жить дома и точка, — ее ноздри раздуваются. — Перестань валять дурака и строить из себя взрослую и самостоятельную.
— Но я и есть взрослая и самостоятельная, — возмущаюсь. — Мне двадцать один и я сама могу принимать решения.
— Да, какие ты сама решения можешь принять? С каким парнем спать сегодня, а с каким — завтра? Ты же для этого переехала от нас?
Ее слова действуют на меня, как сильная пощечина и я делаю шаг назад.
Я даже боюсь смотреть в сторону Ильи. Не хочу знать, что он об этом думает и не хочу, чтобы он все это слышал.
— Как ты не поймешь, что я съехала от вас, потому что устала слушать ваши ссоры и обвинения в свой адрес. Да, вы оба упрекали меня во всем. Ты что думаешь, я буду это терпеть?
— Ты обязана.
— Ч-что? — переспрашиваю я, не веря своим ушам.
— Ты наша дочь, мы тебя родители, обеспечивали и ты обязана нам до конца наших дней. Поэтому я тебе в последний раз повторяю, перестань валять дурака!
— Я не валяю дурака, — мой голос дрожит, и я чувствую, что вот-вот расплачусь. — Я устраиваю свою жизнь.
— Что ты там устраиваешь? — родительница сердито смотрит на меня. — Кому ты кроме нас нужна? Ты посмотри на себя. Тощая как палка, еще эту дурацкую челку обстригла. Зачем? Народ хочешь насмешить? Мы с отцом из кожи вон лезли, чтобы у тебя все было, а ты что…
— Стоп, хватит!
От резкого тона Ильи я вздрагиваю.
— Полина, садись, пожалуйста, в машину.
В оцепенении я не могу сделать и шагу. Слова матери словно яд, разливающийся по моему телу и медленно уничтожающий меня изнутри. Нахожу в себе силы только посмотреть на парня. В его глазах читается раздражение вперемешку с беспокойством.
Видя мою растерянность, голос парня теплеет:
— Полина, садись, пожалуйста, в машину.
— А вы вообще кто такой? — пропитанный яростью голос матери направлен на Илью.
Она не любит, когда кто-то вмешивается в ее разговоры.
— Полина? — Илья игнорирует вопрос моей родительницы и открывает для меня пассажирскую дверь своей машины.
Он терпеливо ждет, когда я наконец-то выйду из транса и сделаю пару шагов в его сторону.
— Мне задать вопрос еще раз? — она делает паузу. — Не делайте вид, молодой человек, что вы меня не замечаете.
Но Илья намеренно продолжает смотреть только на меня, не обращая внимания на замечания моей мамы.
— Полина, — его голос спокоен.
Моя тревога усиливается, но я ничего не могу с ней сделать. Когда мама рядом все мое нутро сопротивляется.