Мы спустились в конференц-зал. Сейчас там оставались работники ритуального агентства, Сеченов и несколько человек из охраны и управления офиса. Я подошёл к гробу. Посмотрел на Стаса и дядю Колю.
— Пожалуйста, пусть все выйдут. Оставьте меня с ней на едине. — Мы остались с ней одни. Внимательно смотрел ей в лицо. Гримёры хорошо постарались. Она была словно живая. Даже румянец был. Казалось, она просто прилегла отдохнуть. Скоро встанет и улыбнётся мне.
— Скажи, Оль, зачем ты это сделала? Почему? Да, я не дал тебе то, что ты очень хотела. И ты знала это. Но я дал тебе всего остального с избытком. Я верил в тебя. И ты обещала мне. Ты обещала. И подвела меня. Даже больше, ты меня предала. Бросила, просто сбежав. Я не смогу тебя простить за это… Но хочу у тебя попросить прощения. Прости меня, Оля. И прощай.
Коснулся её сложенных кистей рук, накрыв их своими ладонями. Постоял так, глядя на неё. Потом наклонился и поцеловал её в лоб. Отступил назад и пошёл на выход. Не оглядываясь.
Гроб увезли в аэропорт. Потом самолётом на её родину. Сопровождающими поехали Сеченов и глава администрации главного офиса. На поминки я приехал. Сказал первый поминальный тост. Выпил и после уехал домой. Всё закончилось. Закончился один этап, но неизбежно начался другой. Это круговорот жизни. И жизнь продолжалась…
В тот день Глеб приехал мрачнее тучи.
— Здравствуй, Аврора. — Он снял пиджак. Снял галстук. Бросил их на диван. Потом зашёл в ванную вымыл руки и сполоснул холодной водой лицо. Я ждала его с Костиком на руках. Глеб подошёл к нам, забрал сына. И прижал его к себе.
— Глеб, что-то случилось? — Спросила мужа.
— Случилось. Ты ещё не знаешь? — Я отрицательно качнула головой.
— Глеб, ты о чём?
— Ольга погибла. Сегодня.
Кровь отхлынула от моего лица. Непроизвольно я закрыла ладошками рот.
— Как? Почему?
— Разбилась на своей машине.
— Мне очень жаль.
Он кивнул, продолжая укачивать сына.
— Глеб, я не желала ей зла. А тем более такого. Я не хотела её смерти… — Взглянув на мужа, я резко замолчала. Он смотрел на меня уставшими глазами.
— Не надо, Аврора. Её уже нет. А значит уже не важно, как ты или мама с Ксюхой относились к ней. Ничего уже не важно.
— Прости.
— Тебе не за что просить прощения.
Глеб ушёл с сыном на руках в другую комнату. Костик стал зевать. Я прошла вслед за ними. Глеб держал нашего малыша на руках, стал укачивать, тихо напевая колыбельную:
Спи, мой мальчик, спи, малыш,
За окном ночная тишь,
В небе звёздочки блестят,
Спать тебе, родной, велят.
Сдвинул месяц на бочок
Серебристый колпачок,
Он сапожки натянул,
Звёздам ярким подмигнул.