Он тыльной стороной ладони стал вытирать мои слёзы, бежавшие по щекам.
— Я не собираюсь тебя покидать. У нас ещё долгая жизнь впереди, Аврора. Нам детей ещё родить нужно. Вырастить их. Отпустить в большую жизнь. Ты моя жена. Ты мой тыл, моя опора.
Я наклонилась и припала к его губам. Это был поцелуй любви, нежности и невероятного счастья. А потом опять страсть. Мне казалась она была безгранична. И самое главное я избавилась от страха, что потеряю его. Что его кто-то заберёт у меня, заберёт другая женщина. Не заберёт. Я сама его никому не отдам. Надо, покажу зубы, как моя свекровь. Надо, буду безжалостной и жестокой. Он мой волк, а я его волчица. Я его опора.
Лежала на спине подняв ноги вверх и согнув их. Глеб навалился на меня, забросив мои ноги себе на плечи… Опять прыгала на муже, повизгивая от накатывавшихся волн сладострастия. Я хотела его всего, везде. В комнате пахло распаренными вениками, распаренным деревом и сексом, что усиливало возбуждение. Да, я запомню этот вечер возвращения моего мужа. Это была такая страсть, словно мы не виделись с ним годы, столетия или тысячелетия.
Под конец я совсем обессилила, просто лежала на диване никакая. Я так мужу и сказала, когда он сидел рядом и поглаживал меня.
— Глеб, я никакая, жду трамвая!
Он засмеялся.
— Прежде, чем трамвай подъедет и мы запрыгнем в него, надо помыться.
— У меня сил нет.
Хорошо, давай я тебя вымою.
— Давай.
В моечном отделении была ванная. Глеб унёс меня туда и аккуратно поместил в эту ванну. Потом набрал воды, спрашивая, не горячо ли? Нет, всё было хорошо. Потом он мыл меня. А я лежала и уносилась, закрыв глаза, куда-то далеко, далеко. Потом он под душем сполоснулся сам. Взял меня из ванны и унёс в комнату отдыха. Я вообще обнаглела. Прикидывалась, что сил, ну совсем нет. И ездила на его руках. Он, конечно же догадался, но не подавал виду.
— Аврора, надо одеться.
— Глеб, я же сказал, я никакая.
— Что, сил нет даже трусы надеть?
— Да! Зачем их надевать, если в спальной ты их опять снимешь.
— Да, Аврора! Какая не задача! Но она решаема.
Он взял из шкафа две простыни, завернул меня в них.
— Я тебя прямо так унесу. — Потом собрал всё наше с ним бельё и сложил в пакет. Сам надел шорты. Откуда он их вытащил я так и не поняла. А потом он понёс меня в дом…
…Посмотрела ещё раз на спящего мужа. Улыбнулась, поцеловала его в губы. Спасибо, родной мой. Ты подарил мне незабываемый, потрясающий вечер.
Новый год встречал у Глеба. Белозёрские пригласили меня. Это многое значило, так как традиционно Новый год эта семья встречала только с родными и близкими. Исключение составлял мой шеф по СБ. Этот давно уже считался за члена семьи. И вот теперь я. К Белозёрским в Усадьбу приехал с мамой и Юлькой. Они тут уже были, так что ничего такого нового для них не было. Так же тут были Вадим, муж Дарьи Дмитриевны, и Данил. Они приняли его в свою семью. Даже свадьба была у Ксении с Данилом. Не с размахом и репортёрами. Это они не выставляли на всеобщее обозрение. Были только узкий круг людей. Но свадебное платье невесты с фатой имело место быть.
Моя мама сразу пошла помогать женщинам. Что удивительно, но на новогодний стол блюда готовили сами Белозёрские, как женщины, так и мужчины. Мужчины, конечно же, готовили мясо и рыбу. Всё остальное женщины. Было весело. Шутки, подколы, смех. Мясо и рыбу жарили на улице. У Авроры уже оформился живот. Она ходила плавно, словно боялась навредить своему ребёнку. Дарья Дмитриевна, приехав с мужем в Усадьбу ещё в первой половине 31 декабря, сразу сказала невестке:
— Аврора, давай командуй парадом.
— Почему я?
— А кто? Ты теперь полновластная хозяйка здесь. Я то всё, теперь сюда только наездами.
— А я думала Вы, мама, всё в руки возьмёте!
— Нет, дорогая. Я уже накомандовалась. Теперь твой черёд. Но если что, я тебе помогу.
Это мне Глеб рассказал смеясь, когда я приехал со своими.
Новый год встретили весело. Молодцы они, умеют организовывать праздник. Днём первого января катались на горках на санках, ледянках. Опять было весело. Моя дочь была в восторге. Ей подарили дорогущую куклу. Я даже не знаю сколько она стоит. И вроде бы всё хорошо. Но за всё это время мои мысли постоянно возвращались на кордон, к Алёнке. Я туда ездил ещё два раза. Но наши с ней отношения оставались нейтральными, как бы на расстоянии. Нет, она не высказывала мне агрессии, но и на более тесный контакт не шла. Было такое ощущение словно она чего-то ждала или… Или я был ей не интересен как мужчина. О чём даже думать не хотелось. И ещё, во мне начинало расти какое-то беспокойство. И беспокойство это было связано именно с ней, с Алёной. Моё состояние заметил Глеб. Второго числа он подошёл ко мне.