— Ничего не может! Глеб, любимый мой, муж мой. — Нависла над ним. — Скажи, ты же когда то любил мою грудь. Брать её в руки, сжимать, ласкать. А сейчас хочешь?
Он засмеялся.
— Я и сейчас её люблю.
Я уже уселась на него, сбросив все свои не многочисленные одежды. Он гладил меня по бёдрам своими горячими и большими ладонями. А я испытывала наслаждение.
— Аврора, ну если ты так считаешь, хорошо, давай! — Я видела в его глазах азарт. Желание и вожделение. — Только мне на грудь не дави, а то конфуз может случиться. А я этого не хочу. — Сказал муж.
— Не буду. Я твои бинты целовать буду.
Страсть и желание во мне разгорались как лесной пожар. Я всё сделала сама. Он просто лежал, держал меня за бёдра, гладил, ласкал. Я же сделала всё остальное. Глеб был большой, или мне так показалось после стольких дней воздержания… Продолжала движение, ловя каждое мгновение близости с ним. Это было что-то не вероятное. Его глаза светились счастьем и наслаждением. Мои тоже. Мы были одним целым. Я в последний момент сумела оседлать эту волну блаженства. Всё же Глеб был слаб, после ранений и больницы. Он и так достаточно долго держался. Уже потом, лёжа рядом с мужем, обнимая его, целуя благодарно его глаза, нос, губы… Особенно губы, я шептала ему:
— Глебушка, родной мой, любимый, ненаглядный. Спасибо тебе.
— Это тебе спасибо, солнышко моё.
И от этих слов я начинала таять вновь. Никому не отдам. Всех загрызу. Сама выхожу ладо моё. Никто мне не нужен кроме него…
Четыре дня, Глеб был дома. Отдыхал, гуляли с ним. Посетили усыпальницу. Сидели там на скамье. Там было такое умиротворение. Я это видела по своему мужу. Я чувствовал сама.
На пятый день он стал звонить, разговаривать с кем-то, давал указания и что-то требовал. На шестой день, ближе к обеду засобирался.
— Глеб, ты куда? — Сразу спросила его. Он удивлённо на меня посмотрел.
— В офис. А что?
— Глеб, тебе надо больше отдыхать.
— Аврора, давай я сам решу сколько мне отдыхать. Тем более, дела не терпят долгого ожидания. Я назначил совещание со своей группой. Грядут новые назначения, мне надо с каждым переговорить.
Конечно, он же не может сидеть на одном месте. Удивительно, но Дарья Дмитриевна спокойно отнеслась к этому, когда я пришла и нажаловалась ей.
— Девочка моя, они мужчины, и они решают серьёзные вопросы, касающиеся семьи и дела. Чем ты недовольна? Твой муж поехал делать свою работу.
— Что-то мне не спокойно.
— Аврора. Там всё просчитано. Охрана работает. Меня Коля заверил, что всё под контролем. С ним Стив. Что тебя беспокоит?
— Я не могу это объяснить. Это тревога другого рода.
— Какого?
— Я не знаю. Но это не связано с личной безопасностью Глеба.
— Успокойся, дорогая. Ты себя накручиваешь. Я понимаю, гормональный сбой. Это бывает. Твоя задача, Аврора, выносить дитя.
— Я знаю, мама.
— Вот и хорошо. Успокойся. Яблочко скушай?
— Не хочу.
Глеб уехал, а я не находила себе места. Вечером он приехал. Довольный. Поел с аппетитом. А я продолжала нервничать. Легли спать. Я как обычна положила аккуратно голову ему на грудь. Гладила его. Он меня. Так и уснули. Утром он встал и стал собираться.
— Глеб, ты куда?
— Аврора! Я удивлён? Как куда? На работу. — Улыбнулся.