— Всё нормально, Стас.
— Ничего не нормально. На меня смотри. Да, Глеб, у тебя глаза, как у суслика из Гондураса.
— А что в Гондурасе суслики есть?
— Есть, как не быть. Вот один из них передо мной.
— Я уже смеюсь, Стас. А что такого в глазах у гондураских сусликов?
— Это хорошо, что смеёшься. Вижу, всё-таки головой ты прилично приложился. А что такого в глазах у американских грызунов, так ничего такого, если коксом не обдолбятся. Глаза так же бродят в разные стороны, сами по себе. — Он достал опять какие-то таблетки, сунул их мне в рот. — Глотай. — Дал фляжку. Я запил.
— А у Виктора, что с рукой?
— Нормально всё. Я ему шину наложил из подручных материалов. — У Виктора на самом деле вся рука была перебинтована. И по очертаниям было видно, что Стас использовал в виде фиксатора обрезки толстых веток. Он ещё раз критически оглядел меня. — Ты бы лучше руку себе сломал, чем головёнкой своей вУмной ударился.
— Спасибо, дружище, за пожелания сломать себе руку.
— А что такое, Глеб? Рука не нога, идти смог бы. Зато голова чистой была бы, без тумана в глазах.
— Она у меня и так чистая. Я вчера вечером душ принимал.
— Ладно, вставай. Нам сегодня долго пилить нужно. Оторваться, как можно дальше. За нами, спинным мозгом чую, гончие уже идут.
Первым пошёл Виктор. Стив отдал ему карту. Показал куда нужно двигаться. Я шёл вторым и замыкающим — Стив. Он постоянно нас подгонял. Постепенно монотонность ходьбы стала действовать отупляюще. Стал словно зомби. Идёшь, идёшь… Куда идёшь, без разницы. Главное идёшь. Небо потемнело. Пошёл дождь, постепенно усиливаясь. Грохнул гром и сверкнул разряд молнии. Гроза началась, машинально отметил я. Было абсолютно безразлично. Когда Стив объявил привал, я даже и не понял, продолжал двигаться вперёд. Стив меня остановил.
— Тппр, лошадка. Куда намылился? — Смотрел на него непонимающе. — Глеб, всё, пришли на сегодня. — Я огляделся. Мы стояли под большим кедром. Тут же увидел чей-то старый навес. Полуразвалившийся.
— Что, здесь будем?
— Конечно. Чем тебе не нравится? Почти президентский отель.
Я кивнул, скинул рюкзак. Стив начал суетиться. Притащил веток. Разжёг костёр. Как он умудрился во время дождя это сделать, не понимал, ведь всё мокрое! Хотя, надо отдать должное, здесь под густыми кронами деревьев, дождь не так сильно чувствовался. Всё же деревья брали на себя часть дождя.
Вскоре весело горел костёр, небольшой, но его хватало. Виктор сел, опёршись спиной на ствол кедра. Закрыл глаза. Ему было нелегко.
— Виктор, ты как? — Спросил его. Он посмотрел на меня.
— Нормально, шеф. Бывало и хуже.
Стив достал из моего рюкзака консервы. Часть вскрыл, остальные убрал назад. Дал мне и Виктору в руки кружки, плеснул туда коньяка из плоской фляжки.
— Ну что, парни⁈ Не всё так плохо!
— Ты так думаешь? — Спросил Стива.
— Конечно. Мы живы, а не погибли под пулями в вертушке и не сгорели в ней. Это раз. Сумели уйти от контрольной группы, которая шла зачистить нас. Это два. Идёт дождь, а значит все наши следы смоет. Это три. И четыре, у нас есть еда и коньяк! Одни сплошные плюсы и минимум минусов.
— Всё же огласи весь список, особенно минусов. — Усмехнулся я в ответ на спич своего телохранителя.
— Минус, это то, что у Виктора рука сломана. Но минус терпимый. Ты своей головёнкой приложился, фейс себе попортил, за это мне пистон вставят две очаровательные женщины, в этом я уверен. Причём пистон без вазелина, а это больно!
— Правда? Пистон? — Я засмеялся.
— Гарантированно!
— И кто же это такие смелые?
— Дарья Дмитриевна и Аврора Валентиновна. Это если к ним ещё Ксения Антоновна не присоединиться. Меня же поедом съедят. Как это так, цельный граф с кучей родословных предков себе носик поцарапал аристократический. — Мы все трое засмеялись. — Так что, друзья мои, — продолжил Стив, — есть повод накатить по пять капель, это то, что нам всем сейчас доктор прописал!