Ни верный друг, ни брат, ни мать
Не знают друга, брата, сына,
Одна лишь можешь ты понять
Души неясную кручину.
Ты, ты одна, о, страсть моя,
Моя любовь, моя царица!
Во тьме ночной душа твоя
Блестит, как дальняя зарница.
Это Александр блок. Я поглаживала страницы сборника. Сборник был старый. 1911 года издания. Меня позвали на ужин. Но аппетита не было. Я сказала, что не хочу. Попросила принести только воды. А когда вечером готовилась ко сну, почувствовала тошноту. Еле добежала до унитаза. Меня вырвало. Когда рвотные спазмы прошли, умылась. Что это было? Я вроде ничего не ела. Или… Я прислушивалась к себе. Неужели я беременна? Или нет? Спала плохо. Мне приснился тот давний кошмар про рыбу-меч. Как-будто я вновь в море, а она кружит вокруг меня, а потом развернувшись, устремляется ко мне, чтобы проткнуть меня своим острым и длинным носом. Проснулась в холодном поту. Кое как дождалась утра. Была вся разбитая, уставшая. Утром меня опять стошнило. Да что ты будешь делать? От завтрака отказалась. Сама мысль о еде вызывала у меня спазмы. Свекровь внимательно на меня посмотрела.
— Аврора, девочка моя, с тобой всё нормально? Ты бледная какая-то. Ничего не ешь.
— Что-то мне не здоровится, мама.
— Оставайся дома. Никуда не езди. Может мне врача вызвать?
— Нет, не надо. Я просто полежу и всё. Это, наверное, нервное. Я очень за Глеба переживаю. Мне ночью даже кошмар приснился.
— Аврора, с Глебом всё будет хорошо. Тебе надо успокоится. И верить в лучшее.
— Конечно. Всё будет хорошо.
Днём съездила в аптеку. Купила пару тестов на беременность. Потом долго не решалась проверить. Уходила в свою комнату и ложилась в постель. Даже забылась каким-то коротким и тревожным сном. Наконец, всё же решилась. Даже дышать перестала. Две полоски. Я выдохнула, закрыла глаза и привалилась к стене спиной. Слёзы сами побежали у меня. На всякий случай сделала ещё один тест. Он тоже показал две полоски. Сидела и ревела, как последняя дура. Кое как успокоилась. Привела себя в порядок. Хотела позвонить мужу и рассказать ему всё. Но в последний момент остановилась. Не надо сейчас ему лишние переживания. Скажу ему, когда он вернётся. Я знаю, он обрадуется. Мы ведь оба с ним этого хотим. Решила всё же рассказать свекрови. Обрадовать её. Она была в холле. С ней был дядя Коля. И Дарья Дмитриевна плакала. У меня сразу перехватило дыхание.
— Мама, что случилось? Почему Вы плачете? Что-то с Глебом?
— Нет, Аврора. С Глебом всё хорошо. Но, у нас всё равно горе. Рене умер.
Это, конечно плохо, но я вздохнула облегчённо. Я плохо знала Рене. Наверное, поэтому не испытала каких-то сильных чувств о его смерти.
— Мне очень жаль, мама. Но теперь Ксюше не нужно выходить замуж?
— Нет. Брачный контракт аннулирован по независящим от нас причинам. — Это сказал мне дядя Коля.
— А Ксюша знает? — спросила я. Свекровь отрицательно покачала головой.
— Ксюша не знает. Но дело в том, что её увезли в клинику. Она рожает, Аврора.
— Рожает?
— Да. Я сейчас поеду к ней туда.
— Можно я с Вами?
— Можно. Поехали.
Решила пока ничего не говорить Дарье Дмитриевне. На сегодня и так довольно новостей.
Когда летели в самолёте, спросил Стива: