– Сам закажу для вас. Я знаю, что вам понравится.
Магистр подозвал полового мальчишку, тот выслушал мужчин и умчался, а всего через пять минут нам принесли заказ.
Когда прислуга отошла со стола, Ингвар отодвинулся поглубже к стене, в тень, стянул фальшивую бороду и остервенело поскреб подбородок.
– Чертова пакля... – пробормотал он и пояснил:
– Что поделать, без маскировки мне не обойтись, когда выбираюсь в город.
– И часто ты это делаешь?
– Реже, чем хотелось бы. Эмма, ешь давай! Потом поговорим.
Нам с Тарой подали по тарелке с крохотными пирожками всевозможных форм – круглыми, треугольными, овальными и закрученными спиралью.
Ничего подобного я в жизни не пробовала. Тесто – тонкое, легкое, с хрустящей глянцевой корочкой. Начинка и вовсе невероятная – индейка и сыр, финики и орехи, пряная капуста, тыква и паштет.
Пирожки таяли во рту, а рука уже сама тянулась за следующим.
Утолив первый голод, я устыдилась и вспомнила о манерах. Выпрямила спину, расправила салфетку на коленях, вооружилась ножом и вилкой.
Покосилась на своего соседа, и поежилась, осознав, как близко он сидит.
Магистр Шторм скинул пальто, его плечо часто касалось моего, когда он орудовал ножом и вилкой, и я чувствовала жар его тела сквозь ткань рубашки. Порой мое колено задевало его твердое бедро, что было и вовсе непозволительно по правилам хорошего тона, но в этом месте, в этот час и в этой странной ситуации казалось естественным.
Магистр пирожками пренебрег. Он взял отбивную с фасолью и ел с аппетитом сильного мужчины, который целый день совершал подвиги, ужасно устал и проголодался.
По привычке оценивать характер человека по его манерам (которую в нас усердно вбивали в Академии), я украдкой наблюдала за Штормом.
Стало ясно, что со столовым этикетом он знаком, но не считает нужным следовать ему дотошно. Магистр преспокойно положил локти на стол, держал нож той рукой, что ему удобнее, и не гнушался подбирать подливку с тарелки корочкой хлеба.
Однако все выглядело так естественно, что не вызывало отторжения.
За едой он молчал, на меня не смотрел, а если и видел, что я наблюдаю, не подавал вида.
Тара и принц продолжали болтать за едой. У них нашлось много общих увлечений, да и характерами они походили. Оба немного наивные, но пылкие, оба фантазеры, у обоих большое сердце.
Подруга освоилась и уже лишь изредка добавляла к обращению «ваше высочество». Пару раз и вовсе оговорилась и назвала принца на «ты» – а тот и не думал поправлять.
И подумалось, что Тара, пожалуй, могла бы стать куда лучшей спутницей Ингвару, чем Адриана... Если бы Тара родилась в другой семье, если бы принц не был связан долгом... если бы все было по-другому...
– О чем задумались, барышня Элидор? – спросил магистр. – Или спите сидя?
Я быстро повернулась к нему и вежливо улыбнулась.
– Прошу прощения, магистр! Нет, спать вовсе не хочется. Тут так замечательно! – я обвела рукой стены таверны.
– Нравится вам?
– Еще как! Особенно эти подковы. Они такие чудесные, как... – я запнулась, подыскивая сравнение.
– Как пуговицы? – пришел мне на помощь магистр, впервые улыбнувшись широко, от души.
– Да, – засмеялась я. – Может, когда-нибудь я начну собирать подковы.
– Будете прокрадываться ночью в конюшни и обворовывать лошадей? Тогда надевайте маску и черный плащ. Горожане окрестят вас «Подковной медвежатницей» и будут слагать о вас песенки.
Я рассмеялась, но тут же плотно сжала губы и заметила чопорно, но не без игривости: