Закончив, королева величественно уступила слово госпоже Лисандре, а сама заняла вместе с принцем кресла в первом ряду.
Директриса повторила те же тезисы, но другими словами, а после началась торжественная часть.
Перед тем как присутствующие с головой окунутся в развлечения, им предстояло насладиться выступлениями воспитанниц. Девушки готовились к этому моменту больше месяца, и теперь собрались поразить всех своими талантами.
Мои родители на бал не приехали (королеву не обрадовало бы присутствие моего отца, а мать не могла позволить себе поездку и новые наряды). Поэтому я увильнула от чести докучать чужим людям декламированием, музицированием, или демонстрацией навыков бытовой магии.
Хотя, пожалуй, стоило вызваться – ведь теперь мне нужно заслужить место в Академии и право обучаться от щедрот Попечительского совета. А для этого полезно мелькать перед глазами попечителей. Но, надеюсь, их больше впечатлит мой табель, чем кривляние на сцене.
Первой вышла Лиза с зачарованной арфой в руках.
– Представь, если на ее музыку сбегутся призрачные крысы! Вот переполоху-то будет, а визгу сколько! – прошептала мне на ухо Тара, и мы обе хихикнули.
Лиза играла хорошо, но с таким скучающим видом, словно ей действительно больше хотелось выступать перед крысами, чем перед важными лицами королевства. Аплодисменты она получила вялые, и стало ясно: эти господа разбираются в музыке хуже, чем хвостатые поклонники нашей подруги.
Концерт пошел своим чередом. Гости, за исключением родителей воспитанниц, не столько слушали, сколько болтали между собой.
Глаза же девушек притягивала не сцена, а дальний сектор, где расположились приглашенные кадеты Военной академии – подтянутые, стройные юноши.
И тут я увидела магистра Шторма. Он стоял позади и беседовал с пожилым магом в мантии, увешанной орденами.
У меня захватило дух. Кайрен надел бальный мундир – черный как ночь, с неброским серебряным позументом, и казался в нем еще выше и стройнее. Его лицо было оживленным, манеры свободными, глаза горели – он от души наслаждался праздником, и это тоже меня поразило.
Ждет ли он нашей встречи с тем же волнением, что и я? Пригласит ли он меня на танец, как обещал?
Вдруг я выдам свои чувства всем, когда его рука коснется моей и он поведет меня на середину зала под музыку?
И что он скажет, когда услышит о моем решении?
Но вот последняя воспитанница поднялась на сцену и бойко прочитала патриотическое стихотворение. Публика, обрадованная завершением концерта, весело зааплодировала, когда прозвучали последние строки. Девушка расклянялась и побежала к подругам.
В зале зашумело, заскрипели стулья, которые тут же уносили расторопные лакеи.
Родители кинулись обнимать и поздравлять дочерей, гости хлынули в огороженную невысокими перильцами часть зала, где на столах выставили напитки и изысканные угощения, сервированные так, чтобы ими можно было перекусить стоя.
Воспитанницы завистливо поглядывали на жующих и поднимающих бокалы гостей, но, помня приказы наставниц, сами к столам не рвались – деликатная барышня не показывает голода и жажды, а ждет, когда ей предложит угощение кавалер.
Но кавалеры не спешили угодить дамам. Важные гости-мужчины пока занимались своими делами, ради которых они тут и собрались, а кадеты, кажется, заробели, растерялись и не понимали, чего от них ждут. Зато их наставник, бравый полноватый майор, не растерялся – подлетел к директрисе и принялся ее очаровывать, выпячивая живот, подкручивая усы и расточая сладкие улыбки. Конкуренцию ему составил магистр Гримвар – он тоже усердно боролся за внимание госпожи Лисандры. Намечалась интересная сцена.
Но тут разряженный в пух и прах распорядитель громыхнул жезлом, негромко полилась первая мелодию, предвещая скорое начало танцев.
Оркестр оказался еще одним чудом Тесориума.
Музыканты сидели в подобии золоченой клетки, окруженные магическими механизмами. В их сложном плетении угадывались струны, смычки, клавиши, колокольчики, и другие непонятные, но восхитительные штуки.
Это приспособление позволяло музыке литься громко и свободно во все уголки зала, а механические инструменты подыгрывали музыкантам.
Возле клетки шел ожесточенный спор между дирижером и механиком Торвинклем – каждый хотел играть первую скрипку.
Жезл ударил второй раз. Гости расступились, зазвучали аккорды «деревенского танца».
В центр зала вышли две шеренги – в первую попали наши лучшие танцовщицы, которых лично отобрал маэстро Кабриоль и муштровал до потери сознания. Ух, сколько слез они пролили по его вине! Зато теперь не шагали – плыли, невыносимо гордые оказанной честью. Вела воспитанниц Адриана.
Вторую шеренгу составляли приглашенные юноши – кадеты Военной академии. Их возглавлял принц Ингвар.
Кому же еще открывать первый танец, как не его высочеству и его невесте!
Прочие воспитанницы сгрудились, зашептались, захихикали. Они жадно изучали будущих офицеров. Кажется, некоторых девушек тотчас сразила любовь с первого взгляда.