Не выдерживаю пристального взгляда, гуляющего по моей фигуре, да и сказать мне ему ничего.
Когда уехала сюда, первый месяц боялась, что он узнает про мою беременность. Потом перегорело, перестала бояться. Поняла, что у страха глаза велики.
Убедила себя, что он, скорее всего, скоро успокоится и забудет меня. С глаз долой, из сердца вон.
Была уверена, что легко заменит меня другой и не предпримет даже попыток искать.
Ошиблась. Честно — удивил. Особенно при условии, что он не знает про мою беременность.
— Здравствуй, Наташа.
Не отвечаю, продолжая хлопотать по мнимым делам.
Я только и делала всё это время, как занимала свою жизнь и мысли ненужными, по сути, делами. Вот и сейчас тем же самым.
Так легче — когда голова занята. Помогает.
— Наташа, посмотри на меня.
— Не хочу, — теперь нам кроме честности ничего не осталось.
Все свои чувства, тайны, прошлое и жизнь в целом мы обнажили несколько месяцев назад.
— Наташа, пожалуйста, — голос уверен, но ласков, — посмотри на меня.
— Уходи. Зачем ты приехал? Какая нужда тебя привела?
Жду, когда начнёт требовать и психовать, но он не меняет тона. Учтив и ласков.
— Я искал тебя всё это время. Не прекращал ни на день. А приехал, потому что, не могу без тебя. Мы можем поговорить? Пригласишь к себе?
— Зачем? О чём разговаривать?
— Ну, в свете событий, — не сводит глаз с живота, — у нас два варианта о чём мы можем поговорить: о том, что произошло тем вечером, или об этом малыше.
Мой живот ещё не очень большой, но беременность не увидит только слепой.
— Проходи, но у тебя пару минут, не больше.
Иду на кухню, набираю в руки картошин и прохожу мимо него до раковины. Мне что угодно нужно делать, лишь бы отвернувшись от него.
— Нам очень нужно, чтобы мы откровенно поговорили, и возможно, поняли друг друга.
— Этого не будет, — отрубаю не раздумывая.
— Послушай меня, не руби! Я был не прав, прошу, прости меня…
— Считай, что я тебя уже простила, — прерываю его, равнодушно продолжаю чистить картошку и забрасывать её в кипящую воду, — груз снят с души, можешь уезжать. И сделаем вид, что ты меня не нашёл, хорошо? Живи спокойно, без мук совести.
— Мои муки совести здесь ни при чём. Дело в тебе. А теперь ещё и в… моём ребёнке. Давай попробуем всё сначала, хотя бы ради него. Очень важно, чтобы у него был отец.
Улыбаюсь.
— Нет, не хочу.
— Понимаю, но…
— Ничего ты не понимаешь! Я не хочу возвращаться туда, где я жила словно на качелях, завися от твоего настроения: то ты доволен, то ты зол. То доверяешь человеку, то нет. Это какая-то бесконечная сумасшедшая карусель. А меня уже тошнит от неё, не хочу на ней больше кататься.