Привыкал к этому, и даже пару раз поймал себя на мысли, что мне это нравится.
Но тогда, когда я сотворил эту дичь, я не стал разговаривать, а просто в злости взял её силой, заменив диалог болью физической и душевной.
Конечно, всё это чушь полная про благодарность и прощение долга. Мне на него плевать.
Как мне теперь вернуть её? Как оправдаться? Как выпросить прощения? Как сделать так, чтобы услышала меня?
Попробую рассказать ей всю правду. Тем более, ведь я ей обещал!
Надо было раньше, конечно, это сделать, только было стыдно признаваться любимой женщине, что я был предан женщиной. И не просто женщиной, а женой!
Какой мужик возьмёт и скажет: да, дорогая, в прошлом я носил рога! Большие! Мы же все хотим казаться крутыми мачо, а не рогатыми глупцами.
Но, если я не расскажу ей про своё прошлое, по-другому я её не верну, уверен.
Хотя, скорее всего, даже и так не верну.
Долго сижу на подоконнике в подъезде и не могу решиться позвонить в дверь её квартиры.
Надеяться на доброту Наташи глупо. В ней, несмотря на то, что она нежна и ласкова, чувствуется стержень.
Не всегда понимал, почему она уступает отцу, но, думаю, он слишком строго её воспитывал. Вот она и привыкла к подчинению.
Спрашивал у неё, почему так, но она из раза в раз напоминала мне наши договорённости: не лезть друг другу в душу!
Беру волю в кулак и звоню в дверь. Не открывает.
Знаю, что она дома. Чувствую.
Принимаю решение ждать в подъезде дальше. Не знаю, откроет ли, но продолжаю сидеть.
Через час слышу, как поворачивается ключ в замке, и вижу свою женщину. Она, заметив меня, теряется, хочет закрыть дверь, но я не даю.
Вижу, течёт слеза по лицу, она, скорее всего, боится меня.
— Наташа, позволь объясниться. Я не причиню вреда, клянусь тебе.
Она не слушает, снова пытается закрыть перед моим носом дверь.
— Я всё равно не уйду, пока мы не поговорим!
Отступает и соглашается войти в квартиру.
Уходит вглубь комнаты, следую за ней.
— Прости меня, — начинаю с главного, даже не здороваясь. — Я знаю, все мои аргументы сейчас бессмысленны, но ты всё-таки выслушай.
Наташа стоит у окна, не поворачивается ко мне, но уверен, она слышит.
— Смогу ли оправдаться перед тобой. Вряд ли… Но хотя бы попытаюсь. Надо было раньше душу обнажать, но я струсил. А теперь вот при таких обстоятельствах готов к своему позору. Откладывал его как мог. Каждый ли признается в таком…
Не знаю, куда деть себя. Сесть или продолжать стоять, пока буду обнажать свою душу.
— Я был довольно молод, когда меня предала любимая женщина. Она врала сильно и много. Это я позже, конечно, узнал, не сразу. Знаешь, что самое дерьмо? Самое дерьмо, что я долгое время был верным и примерным в своей любви, оставаясь слепым, безоговорочно веря своей женщине, продолжая любить её, когда она на самом деле этого не заслуживала. Эта ситуация, которая случилась со мной, — хожу вокруг да около, не говоря всей правды, — она… привела меня к тому, что я ненавижу ложь. Даже если она во благо! Я, Наташ, превратился в параноика в отношении лжи. Ты не представляешь, как ломало меня, когда я застал жену с другим мужиком…
Замолкаю. Застываю. Словно снова прохожу это во второй раз. Говорить трудно, в горле ком, но надо продолжать. Я же обещал рассказать всё.
— Тяжело, словами не передать. Она, как оказалось, даже рожать от меня не захотела. Насколько я никчёмный, видимо, оказался муж и человек. Не знаю, чем уж я так ей не угодил. С того времени полностью поменял свои приоритеты в жизни и взглянул на отношения с женщинами по-другому: никаких привязанностей. И мне стало легче, скажу честно. Решил, что так проще жить. Нет привязанности — нет предательства.