— Ну да, ты настолько меня любила, что по итогу, спала со всеми подряд. И, как выяснилось, спала даже с моими друзьями. Они потом рассказывали мне по пьяни в красках, как имели тебя. Так и сказали: ну раз уже она не твоя жена, признаюсь, со мной тоже кувыркалась. Да, это вот так ты меня любила?
— Ты сам виноват!
— И в чём же? В том, что работал и учился одновременно, в том, что старался для нашей семьи? Ты реально хочешь внушить мне чувства вины? До сих пор? И тебе даже не на капли не стыдно?
— Всё, прекращай. Хватит злиться! Ты же не такой совсем! — по-свойски пытается прикоснуться к моему лицу ладонью теперь, но я снова не позволяю, перехватывая её руку. — Давай встретимся, пообщаемся в другом месте? Глянь, на нас уже люди смотрят, — теперь уже другой рукой проводит мне ноготками по шее, спускаясь вниз.
Я фанател, когда она так делала по голому телу, и она это знала.
— С тобой? — смеюсь, — зачем? Не виделись почти пять лет, какие счастливые годы.
— Брака я тебе точно не обещаю, а вот постель… Нам же там было так хорошо. Вспомним былое? — пристально смотрит в глаза, реакции ждёт.
Смотрю ей в лицо, когда-то такое родное, теперь совершенно чужое, и понимаю, я принял тогда верное решение. Даже не считая того, как ломало меня потом крепко.
— Прощай. Надеюсь, больше никогда не увидимся.
Грубо отталкиваю её от себя, чувствуя, как пальцы сами сжимаются в кулаки. Но, естественно, я не бью женщин, и её не ударю.
Поворачиваюсь и ухожу, не оглядываясь, но внутри всё кипит.
Зачем я вообще продолжил этот разговор? Почему не ушёл сразу, как только увидел её? Что я надеялся услышать? Извинения? Признания? Сожаления?
«Наивный идиот», — мысленно бросаю сам себе.
Возвращаюсь к Наташе. Вижу её за столом, как она сидит, сгорбившись, будто пытается стать меньше. В тонких пальцах мнёт бумажную салфетку, которая и так уже превратилась в бесформенный комок.
Её взгляд мечется между мной и моей бывшей, которая, как нарочно, следует за мной с вызывающей улыбкой.
Всё и так ясно. Прозрачно, как стёклышко. Мне становится неудобно перед ней, но… я ведь не обязан оправдываться. Она действительно не моя жена.
— Это твоя бывшая? — Наташа задаёт вопрос тихо, но чётко. В её голосе нет истерики, только любопытство.
— Да, — отвечаю коротко. Врать сейчас — только хуже делать.
— Почему соврал мне? — Она поднимает глаза, и в них читается не злость, а разочарование. Горькое, знакомое.
«Надо же, научилась у меня говорить правду прямо в глаза и задавать вопросы в лоб?» — мелькает мысль.
— Стыдно, — выдавливаю из себя. И это правда.
— Почему? — она не отступает.
— Не могу сказать, — мой голос звучит глухо.
— Мне пора! — Наташа резко встаёт, швыряет смятую салфетку на стол.
Она не кричит, не обвиняет меня ни в чём, не устраивает сцен ревности. Она просто уходит.
И в этот момент я отчётливо понимаю: мне не всё равно, если она сейчас уйдёт.
Сердце колотится, ноги сами несутся за ней. На улице хватаю её за руку — крепко, но не грубо.
— Стой! Давай без нервов, Наташа.
— Я спокойна. Нервничаешь ты!
— Дай мне время, — голос срывается. — Прошу, не добивай меня сейчас. Я только начал… начал оживать после… — слова застревают в горле.