Я давно уже отвык от этих розовых соплей, предпочитаю жёстко, страстно, без лишних сантиментов. Но с ней… что-то пошло не так.
Её глаза… теперь я не могу насмотреться в них. Я заметил, какими они стали огромными, испуганными, будто она всё-таки до самого конца не могла довериться мне и боялась того, что происходит.
И я, чёрт возьми, не знал, как реагировать. Впервые за долгое время почувствовал себя неловко.
Я старался быть максимально нежным, но, видимо, ей всё равно не понравилось. Или испугалась. Или пожалела.
Но оставить её одну сейчас — не хотел. После секса мне не хотелось вылезать из постели.
Обычно я сразу встаю — душ, одежда, дела. Но с ней… я кайфовал.
Лежал рядом, гладил её волосы, наслаждался теплом её тела.
— Ты должна была сказать, что у тебя так мало опыта в общении… с мужчинами.
После этих слов она вдруг резко отстранилась. Встала и укуталась в простыню. На щеках играли алые краски стеснения.
Не сразу понял такой реакции, а потом догадался: возможно, вспомнила, что я совсем недавно предлагал ей секс без обязательств и ей стало стыдно, что она поддалась этой страсти и сказала, что согласна на такие отношения.
Боится. Не доверяет. Но я тоже, признаться, не очень доверяю ей.
— Поехали, посмотришь, как я живу?— пытаюсь отвлечь её от лишних переживаний.
Кивает и соглашается.
— Не стесняйся, проходи, — приглашаю в свой дом.
Мой дом — мужская берлога, здесь не найти ничего, что так или иначе связано с женщинами.
В этот мир я пускаю лишь избранных, и сегодня эта избранная — Наташа.
Пожалуй, только однажды одну женщину я впустил так глубоко в своё сердце, но опыт такого проникновения был для меня крайне печальным.
— Ты живёшь один?
— Да. У меня из персонала только водитель да помощница по дому. Чем угостить, пока доставка приедет? Или всё-таки надо было в ресторан?
— Нет, лучше здесь. Кофе, если можно.
— Можно, чего же нельзя.
— Держи, — вкладываю ей в руку чашку. — Сахар, молоко?
— Спасибо.
Наблюдаю, как делает маленький глоток.
— Горячий, — улыбается, — крепкий и ароматный. Очень вкусно. — Но вижу, что лукавит, поглядывая на молоко.
— Давай сюда кружку. Ты чего стесняешься, Наташа? — забираю из её рук, — если любишь с молоком, добавим тебе молока.
Краснеет. Надо же, а месяца полтора назад зубки показывала.
— Ты ухаживаешь за мной? — всё-таки не может удержаться, чтобы не съязвить.
— Что ты хочешь от меня услышать?
— Правду. Я люблю правду, во всём. А ты не любишь ухаживать…