Мне так хорошо… Мерцания и мошек больше нет, боли в ногах тоже. Живот уже не как камень, голова не болит, даже настроение улучшается.
Улыбаюсь. А может быть, просто, кажется?
А дальше вспышка, тоннель, яркий свет и моя мамочка протягивает мне руки, когда я бегу к ней навстречу…
Глава 42
ВЛАД
— Владислав Александрович, поздравляю вас с рождением дочери, — жмёт мне руку врач, принимавший роды у Наташи, — с малышкой всё в порядке. Она здорова. Рост 47 см, вес 3000. На удивление, при условии того, что она родилась восьмимесячная это очень прилично! Ну, наверное, она вся в папу, — цепляется за меня взглядом. — А раз в папу, значит, счастливая будет!
— Спасибо. А что с Наташей? — Я счастлив от одной новости, но совершенно боюсь другой.
— С Натальей Ильиничной, к сожалению, всё очень сложно. Она в реанимации, на искусственной вентиляции лёгких.
— Как же так…
— Поздний токсикоз, тяжёлый гестоз. Счастье, что вообще успели. Клиническая смерть наступила, каковы последствия будут, пока не могу прогнозировать.
— Доктор, это мы есть какая-то причина? — виню себя в том, что произошло с Наташей.
— Нет, никакой причины нет. Это просто случается иногда с женщинами. Наследственное, например, и другие факторы. Предположить, что такое случится невозможно. Так просто случается, и всё.
— А от нервов? Ну, различные переживания и так далее?
— Нет, то не болезнь от нервов. Это иное. Но объяснять уже нет смысла, теперь только ждать.
— Она восстановится? — мне легче от мысли, что я не виновник этой беды.
— А вот этого я, к сожалению, сказать пока не могу. Нужно будет смотреть, что будет дальше. Если прогноз будет благоприятный, постепенно мы отключим её с искусственной вентиляции лёгких, выведем из искусственного сна и будем смотреть, как дальше двигаться. Мы смотрим за ней очень тщательно, не переживайте. Сейчас вам нужно думать и о дочери. Надо искать няньку, помощников. Девочка всё равно недоношенная, родилась на восьмом месяце, а соответственно ей необходим дополнительный уход.
— Хорошо, я понял.
Когда я впервые увидел свою дочь, мир будто перевернулся. Врач бережно передал мне этот крошечный свёрток, и в тот момент мне пришлось сдерживать себя, чтобы не расплакаться от переполнявшего душу счастья.
Она была такая маленькая, такая хрупкая! Её розовые пальчики сжимались в кулачки, а ресницы, влажные после родов, трепетали на пухлых щёчках.
Каждый вечер, стоя у кроватки, я ловлю себя на мысли, что всё ещё не могу поверить в это чудо. Моя кровь. Моя плоть. Моё продолжение в этом мире.
Она спит, её грудь ровно поднимается в такт дыханию, а на личике то и дело проскальзывает таинственная улыбка. Наверное, моей малышке снится что-то доброе.
Постоянно хочется держать её на руках, прижимать к груди, вдыхать этот неповторимый младенческий запах…
Но я сдерживаюсь. Педиатр предупредил, что нельзя приучать к рукам.
Выписка из роддома прошла совсем не так, как я мечтал.
Вместо шампанского, воздушных шаров и радостных криков «Поздравляем!» лишь тихие шаги по больничному коридору, скупые улыбки медсестёр и гулкий звук захлопнувшейся за мной двери.
Я помню, как ещё несколько месяцев назад, когда Наташа только сказала мне о беременности, я уже планировал эту выписку до мелочей: белый лимузин, оркестр, толпа друзей с цветами…
Судьба жестоко посмеялась над моими планами. Впрочем, как всегда.
Но я всё равно устрою этот праздник. Обязательно. Когда она вернётся.
Теперь самое важное для меня не я сам, а чтобы она вернулась к нашей дочери. Пусть даже если при этом будет смотреть на меня с холодом в глазах. Пусть даже если в её сердце для меня нет больше места.
Я не буду больше назойлив, если она скажет твёрдое «нет» нашему совместному будущему. Не потому, что разлюбил, а потому что боюсь за её здоровье.