Настолько, что даже удивительно.
Я-то думала, что без упреков, обвинений во лжи и обмане заведомо находящегося в уязвимом состоянии из-за потери памяти принца, укоров в самонадеянности и излишней распущенности в мой адрес точно не обойтись.
Странно.
Давно Кайден не был таким прислушивающимся к здравому смыслу, непредвзятым и рассудительным. Видимо, смог за ночь оправиться и прийти в себя. Логически заключил, что к чему, принял, в каком положении находится и осознал, что мои решения — большая их часть — были верными.
— И ты думаешь, Лисси, что мое сомнительное происхождение не вызовет ни у кого вопросов и не станет препятствием?
Давлю в себе желание запретить Кайдену так меня называть и коротко киваю:
— Полагаю, не меньше вопросов вызовет бесчестное существование родного сына его величества на протяжении последних двух десятков лет. Не думаю, что найдется хоть кто-то, кто бы поверил, что он не промышлял грабежами и убийствами, будучи членом шайки разбойников. Твое же имя внесено в генеалогическое древо династии.
— Значит, мы в равных условиях. У него в жилах королевская кровь, у меня — годы жизни в статусе принца при полном отсутствии всякого на это права.
Прикусываю изнутри щеку, нынешнего Кайдена понять еще сложнее.
— Я здесь, чтобы тебе помочь.
— О да, — язвит принц. — Я это очень ценю! Даже не представляешь, насколько. Что там дальше по плану после сверки версий и договора с эльзанцами? Мое внезапное появление и прилюдная порка его ублюдочного величества и всех причастных? А потом, что там потом в твоем списке, Лисси? Моя коронация? Свадьба, рождение трех сопливых малышей и смерть во сне от старости?
— Как будто мне это надо! Ведешь себя как дурак!
Ради кого я стараюсь? Свалился на мою голову, я об этом совсем не просила.
— Ха! Дурак? Ну давай же, ты способна на большее! — подначивает принц.
— Балбес, тупица, остолоп…
— М-м-м, Лиссандра… — рычит Кайден так, словно смакует желанное лакомство.
От этого звука все мое тело пробирает дрожь, а внизу живота рождается сладкая истома. Шокированно гляжу на принца, не находя слов.
— Еще! Ну же! Тебе ведь виднее, как лучше. Ты всегда знаешь, как правильней поступить. Никаких сомнений. Выбросить все, что не подходит! Всеведущая Лиссандра! Так и быть, я оставлю в секрете то, как сладко ты срываешь голос, прося о поцелуе, как можешь подо мной стонать…
— Боже, какой же ты идиот! — закатываю от бессилия глаза к потолку.
— Разве герцогине дозволено оскорблять принца? Может, мне тебя наказать? — вцепившись в подлокотники моего кресла грозно нависает Кайден.
Вжимаюсь в спинку, отодвигаясь назад как можно дальше, но взгляда не отвожу.
Раньше он был не видящим дальше носа своей возлюбленной святой девы легковерным ручным зверьком, а теперь стал бешеным, словно сорвавшийся с цепи пес, с вздымающейся лихорадочно грудью.
Моргаю, невольно облизываю губы, и синие глаза с расширившимися зрачками тут же опускаются вниз, следуя за скользящим по нижней губе языком.
Секунда, две, три…
Кайден вдруг ухмыляется.
— Нет, — качает головой, блестя глазами. — Нет. Я подожду.
— Чего подождешь?
Кайден отпускает скрипящие подлокотники и выпрямляется. Мое разгоряченное его дыханием лицо начинает постепенно остывать.
Мужчина не отвечает. Смотрит на меня сверху вниз, пользуясь преимуществом своего высокого роста и могучего телосложения, его лицо с нахального становится серьезным.
— Увидимся за завтраком.