Завидев семена кукурузы, он пришел в необыкновенное воодушевление. Поведал, что в молодости путешествовал по землям Эдельвайса, соседнего материка, и встречал подобное растение, даже пробовал его плоды и недолго работал помощником на кукурузных полях. Прекрасное совпадение, не пришлось особо объяснять, меня сразу поняли и заверили, что дело с кукурузой в надежных руках.
— Замечательно, ваша светлость.
Секретарь Пейсли Морган выдавливает фальшивую улыбку, утирая рукавом пот со лба под прилипшей к коже блондинистой челкой, и делает пометку на карте земель герцогства, явно испытывая облегчение от того, что мой выбор, после долгого поиска, наконец сделан.
Отлично, с полем вопрос решен!
Осталось только сообщить Роланду и наемным крестьянам и можно начинать готовить землю к посадке. У меня такое чувство, что я вершу историю целого континента! Небывалый энтузиазм! Поскорее, поскорее!
Хочется вареной кукурузки с солью и маслом, попкорна, корндогов…Надеюсь, жители герцогства, да и в целом королевства, оценят новую культуру по достоинству. Я же не только коммерческие цели преследую, но в каком-то роде и просветительские, привнося новшество в уклад жизни местного населения.
Новый продукт, необычные блюда…Это же ведь хорошо?
Прогресс на месте не стоит, и если не я, то рано или поздно кто-нибудь другой затеял бы кукурузную революцию.
Глажу фырчащую от недовольства лошадку под собой. С самого утра разъезжаем по владениям в округе герцогского поместья, небось, жажда ее замучила. Ну ничего, скоро у нее будет возможность передохнуть.
— Здесь жарче, чем в столице. Вы скоро привыкнете, — замечаю, поглядывая на секретаря.
Это мне хорошо, у меня шляпа с широкими полями, да и жару я неплохо переношу. Может, генетика такая, много веков мои предки жили здесь и правили.
Пейсли снова утирает пот с лица. Всего-то пара дней прошло, а он успел уже загореть и покрыться веснушками так, что матушка родная сразу не признает.
— Не беспокойтесь, герцогиня. Это моя работа.
Этому молодому человеку двадцать, он на пару лет меня младше. Было не очень честно мне забирать его с собой из столицы, но он мог отказаться.
Я не заставляла, но благодарна за столь серьезное отношение к работе. Такого способного человека жаль было бы упустить…Эх, в конце месяца на премию не только капитана Грилиша придется раскошелиться.
— Что такое? — спрашиваю, заметив, что Пейсли хочет что-то сказать, но никак не наберется смелости, когда мы неспешно скачем бок о бок.
Полевая дорога пуста, по обе стороны буйство необузданной человеком зелени, вдали чернеют вспаханные и засеянные еще не взошедшей пшеницей поля. Впереди, вдоль линии горизонта, возвышаются непреклонные горы, частично сдавшиеся во власть захвативших их трав и кустарников. Благодать.
От открывающегося взору простора на душе возникает чувство какой-то неземной и необузданной свободы и единения с миром. Лошадка подо мной мерно шагает, вспахивая с каждым шагом пыльную землю копытами. Что бы сейчас ни сказал секретарь, это меня не расстроит.
— …В столице сейчас много разговоров о вашем исчезновении.
О, неожиданно.
— В самом деле? — переспрашиваю, вздернув правый уголок рта.
Мужчина кивает, кося на меня глаза и явно испытывая облегчение от того, что моя реакция не соответствует его ожиданиям. Вся его родня и друзья из столицы, неудивительно, что до него сюда доходят слухи.
— Ну, — пожимаю плечами и пришпориваю лошадь, чтобы ускориться. — Меня это не касается.
Даже если бы хотела, не смогла бы запретить людям говорить и плодить сплетни. У меня элементарно нет на это ни власти, ни права.
Видимо, мое спокойствие вызывает в Пейсли желание продолжить разговор.
— Наследный принц ведет себя странно, довел святую до слез. К тому же, его заметили ссорящимся с братьями Стерлинг. Вопреки всеобщим ожиданиям, помолвка так и не была заключена. Говорят, что король вдруг выступил против этого союза, хотя поначалу дал свое согласие на брак наследника…
— Пейсли, давай поторопимся, — перебиваю юношу. — Нам надо успеть до врат, пока там не поменялась смена. Ты же знаешь, что командир Келстон крайне нерасторопный человек. Не хочется проторчать там до заката.
Пускаю свою кобылку галопом по ведущей на север герцогства дороге, к портальным вратам, не слишком сосредоточиваясь на услышанном.
Что еще я могу сделать? Радоваться? Грустить? Скучать?
Я пытаюсь учиться только помнить. Безо всяких ненужных при этом чувств.