Поднимаю глаза и через стол смотрю на Кайдена. Северяне сидят напротив южан, а место во главе занимает король. По другую же сторону стола от его величества обычно располагаются не члены Совета семи, а приглашенные для дачи показаний и опроса свидетели.
Между Кайденом и Лазаром три пустых стула.
Поймав мой взгляд, мужчина посылает мне быструю обнадеживающую улыбку и снова становится серьезным.
— Лиссандра Сваллоу! — вдруг громко выдает король.
В недоумении поворачиваю к нему голову. Остальные следуют моему примеру.
— В виду ее тесной дружбы с Кайденом, полагаю, будет более чем уместно, если она воздержится от голосования по данному вопросу!
Надо же, до последнего трепыхается, старый змей! Разве не ясно, что он уже проиграл.
— А ты, Дренгар, не можешь голосовать от лица Ностры и Винтервальда, поскольку ты тоже пристрастен. Не надо делать такое лицо, сам же упомянул о северной кампании. Если еще взять во внимание ваше знакомство по Академии, никаких сомнений не останется.
— В таком случае, и вы, ваше величество, не можете голосовать. Вы еще более пристрастны, чем я, — нисколько не гнушаясь разозлить монарха, закатил глаза Ларс.
Говорить о пристрастности при таком-то вопросе, вынесенном на обсуждение.
— Хорошо, — король поднимает руки. — Я тоже воздержусь.
Ларс хмурится.
— За Ностру и Винтервальд я не буду говорить, но мой голос за Кайдена.
Теперь все дело за двумя южными феодалами.
Герцог Ольстем покачал головой.
— При всем моем уважении к перечисленным Дренгаром заслугам, принц Кайден не является носителем благородной крови семьи Азарин и не может претендовать на трон. Я не преуменьшаю его достижения и предлагаю присвоить ему более низкий титул учтивости — герцогский, к примеру.
Кусаю губу, чувствуя, как поднимается во мне тревога. Это тоже входило в планы Кайдена? Лицо мужчины и намека на панику не выражает.
— Княгиня, ваш голос решающий.
— Я…
Женщина с легкой сединой, успевшей тронуть ее каштановые волосы, сомневается.
— Элоиза, Хефина ведь была вашей подругой, — мягко вдруг обращается к представителю княжества Арбет его величество Лесетиус.
— Лазар — наш с ней драгоценный сын. Он наследник по праву своего рождения. Она бы хотела, чтобы ее ребенок, приведя которого в этот мир с таким трудом, и которого не смогла воспитать, получил то, что должно быть его…
— Он уже принц! Мы только что сошлись на этом решении! Никто и не оспаривает его происхождение и право! — взрываюсь я, устав от всего этого фарса.
— Но разве тот, другой ребенок, не является такой же жертвой? Вы его нашли, вы назвали его сыном и своим преемником! Даже о прирученном звере заботятся больше, чем вы заботились о Кайдене!
Годы раздражения и гнева от пренебрежительного отношения короля по отношению к моему другу выливаются в прямой поток обвинений. Перевожу дух и немного прихожу в чувство.
Смотрю сверху вниз на сидящую рядом женщину с выражением робости и неловкости на лице.
— Подумайте вот о чем, княгиня: Кайдена уже пытались убить, если его лишат титула наследника — плевать на титул учтивости — он никогда не будет в безопасности. Пока он жив — корона не оставит его в покое. Своим голосом вы спасете его. Да и разве он так плох? По-моему, лучше компетентный правитель из народа, чем самодур голубых кровей на троне.
— Ты!
Массивное кресло скрипит, резко отъезжая назад, когда его величество вскакивает на ноги.
— …Да.