— Интересно… — задумчиво тянет Бенедикт, потирая рукой подбородок, вольготно расслабившись в кресле. — Значит, ты память потерял? Кто бы мог подумать. Дуракам всегда везет, как иначе ты прошел через портальные врата и оказался живым и почти невредимым? Да и вынесло тебя не куда-то там, а в герцогство Сваллоу. При этом прямо Лиссандре под ноги. Воистину, удача или происки высших сил.
Нервно дергаю ногой. Божественное вмешательство и в самом деле имело место быть.
— Не забывай, что король жаждет от него избавиться, — качает головой Мариз, не в силах сдержать жалости из-за ситуации, в которой оказался принц. — Как же это бессердечно. Пусть и не родной сын, но ведь он его вырастил, не понимаю…
— До меня доходили слухи, что отношения между вами, мягко говоря, испортились. Кстати, а с помолвкой что? Разве не невеста должна быть первым и главным человеком на твоей стороне? Или эта недалекая девица решила, что такой «принц», как ты, ей больше не нужен, и устранилась?
Каждое слово Бенедикта бьет Кайдена не в бровь, а в глаз.
Верно.
Кашима хоть и далеко, но для тех, кто интересуется новостями об обстановке в дворянском кругу Азарина, узнать новости о знакомых должно быть нетрудно.
Такой человек, как Бенедикт, не может не быть в курсе о том, как после их отъезда мы с Кайденом отдалились и как принц из-за своей возлюбленной сменил былую дружбу на открытое в мой адрес презрение.
В словах друга не просто издевка, там еще и весьма оскорбительный подтекст. Ради Эльвины ты обидел Лиссандру, но когда попал в беду, побежал не к невесте, а к подруге детства.
Сжатые на бедрах кулаки Кайдена побелели от напряжения. На его челюсти так и играют желваки, но принц молчит, бросив на Бенедикта грозный взгляд, и опускает голову.
Мариз недоуменно переводит глаза с его высочества на брата. В ее глазах немой вопрос.
Похоже, младшая дочь семейства Девлин была в неведении о том, что творилось в столице после ее отъезда. Вероятно, брат не стал держать ее в курсе, и главным источником новостей были мои письма, в них о Кайдене я писать избегала.
Как и принцу, долгое время на письма Мариз после той дождливой ночи в родовом поместье и похорон отвечать не хотелось. Но девушка не сдавалась. А потом, когда мне стало легче, я сама нашла в себе силы ей ответить. Она была далеко. Кайден был единственным, перед кем мне было невмоготу притворяться, что я в порядке.
Я не могла ему лгать, не могла сказать правду, поведать, чему стала очевидицей. В его глазах мне не хотелось быть слабой. Именно я всегда была сильной, всегда была его поддержкой.
Может, именно это в итоге и стало камнем преткновения?
Подростки эгоистичны по своей натуре, легко выходят из себя, легко обрывают связи. То время для принца не было простым. Но найти в моем лице утешение не получилось.
Я его игнорировала целый год. А когда вернулась, когда он пришел меня навестить, даже не помню, как его встретила, что сказала…Тогда из-за окружающих меня со всех сторон заговорщиков и сторонников родни, желающей отобрать у меня титул, я часто выходила из себя.
Не думаю, что была мягка с Кайденом, прибывшим с визитом, как только до него дошли новости о моем возвращении в столицу, ожидавшим воссоединения с лучшей подругой.
Потом эта история на приеме, когда он от меня отвернулся и молча слушал те жестокие сплетни.
Принцу всегда было тяжело сходиться с людьми. Он был замкнутым ребенком и неохотно шел на контакт.
Иначе его отношения с Мариз и Бенедиктом, учитывая то количество времени в детстве, которое они с ним провели, были бы гораздо теплее. Всегда казалось, что ему достаточно меня одной. Наверное, поэтому было так больно, когда я его оттолкнула, совершенно без причины, если посмотреть на это со стороны Кайдена.
Может, защита Эльвины была лишь предлогом, и на самом деле Кайден хотел на мне отыграться за свои обиды?
Но мне не кажется, что эта причина тянет на разумную.
Я что-то упускаю?
Наверное, в ту ночь, в спальне, нужно было выслушать принца. Я сказала, что не желаю слышать его причин, его оправданий, потому что простила. Но мне следовало его выслушать.
До появления в столице Святой Кайден при каждой нашей встрече поджимал губы, смотрел напряженно и долго в мою сторону, но никогда не подходил. И я не смела преодолеть эту стену недопонимания и самой сделать шаг ему навстречу.
Но после того, как Эльвина появилась в наших жизнях, все переменилось. Если подумать, поначалу Кайдена могло зацепить ее внешнее сходство с матерью, но после, пусть объяснения принца и разумны: его намерение не дать оказаться в неугодных короне руках такой силе, обезопасить единственную, кто способна закрывать дыры мироздания и отвести угрозу падения Севера, кажется странным, что Кайден решил на ней жениться.
Знаю, я сейчас прозвучу как наивная дуреха, но…
Он обещал! Обещал, что женится на мне! Да, когда мы были детьми! Да, прошло много лет! Но тем не менее, зная Кайдена, он не из тех, кто бросается словами на ветер. И он точно не забывает то, что для него важно…Ну, в обычных обстоятельствах, амнезия — это вина Энока.
Обвинения Бенедикта напомнили мне о многом. Его слова правдивы. Но в то же время они основаны на домыслах, а не на реальном положении дел.