🕮 Читать книгу «Бойфренд для Цесаревны» онлайн

— Самарин, Андрей Ярославович. Что-то не так, дедушка?

— Дедушка значит?

— А кто? По возрасту Вы мне в друзья или просто в знакомые никак не подходите.

— Дерзкий?

— Почему дерзкий? Я очень уважаю старшее поколение. Пару раз даже бабулек через перекрёсток переводил. Честное благородное слово.

— Однако, Пётр Иннокентьевич, и правда наглый. — Смотрел на меня и на губах его появилась улыбка. — Вообще-то, всех своих внуков и внучек я знаю на пересчёт. И тебя среди них нет. Я о тебе ничего не знаю. А должен, если ты Самарин, из нашего рода.

— И что? Я тоже Вас вижу впервые. И среди Самариных, извините меня, но Фрола Никодимыча не знаю. — То, что старик похож на моего деда говорить не стал. Ну его. А то точно наплюют на просьбу девчонки и законопатят в камеру. Как-то я не мог до конца поверить, что та пигалица была реальной принцессой. Бред какой-то.

— Фрол Никодимыч, так может он не из Ваших Самариных? — Спросил чин из сыскной полиции.

— Может. Да только фамильные черты наши в нём, слишком уж видны. А я в такие совпадения не верю. Мой двоюродный дед, сто лет назад эмигрировал в Южную Америку. Назар Степанович, царство ему небесное. Правда с потомством у него не сильно хорошо было. Три сына и дочь. Два сына ещё мальцами померли. Дочка в 25 лет от малярии померла. Остался только один. Дядька мой. Он в 1965 году умер. От него тоже один сынок остался. Мой троюродный брат. Так вот, у него сын и дочь были. 15 лет назад они все на самолёте летели. Самолёт упал в Андах. Все погибли. Так и прервалась наша американская ветвь Самариных. Вот я смотрю на этого молодого человека, может он кто из отпрысков детей моего брата? Из бастардов. Законнорожденных то я всех знал. Уж не бастард ли ты, внучек?

— Понятия не имею. А что? С этим проблемы?

— Проблем нет. Бастард, не бастард, главное, чтобы нашей крови был, Самаринской.

— Фрол Никодимыч, так нет ничего проще. Провести экспертизу на ДНК и всё. — Сказал полисмен.

— Проведём. Если наш, кто же его бросит⁈ Да и наследство в Южной Америке надо принять. Там активы наши. Сейчас то пока я управляю. Всё никак не мог решить кому из внуков его отдать.

Мать честная. Ещё и родственники в Южной Америке. Правда, вроде все погибли.

— Это всё очень хорошо. Но меня выпускать будут?

— Ну что, Фрол Никодимыч? Забираете его или как?

— Забираю. — Старик посмотрел на меня. — Пошли, внучок.

— Весьма признателен Вам, дедушка. От души. — Взглянул на спеца из сыскной полиции. — Вещички мне назад верните. А то знаю я вас, полицию, так и норовите чужое отжать по беспределу.

— Что? — Пётр Иннокентьевич даже подскочил на месте. Мне в грудь сразу упёрся набалдашник трости старика.

— Язык прикуси, Андрюша. А то тебе его прикусят, очень быстро. Понял? — В голосе деда звякнул металл.

— Понял, что не понятного. Извините, это я других полицейских имел в виду.

— Каких это? — Тут же задал вопрос Пётр Иннокентьевич.

— Да разных. ПеПесов или гаев там всяких… — Я заткнулся, нарвавшись на тяжёлый взгляд старика. Начальник сыскной полиции отдал мне мои часы, портмоне, правда без денег и банковских карт.

— Это всё? А деньги? Те же баксы? А банковские карты? А мобила моя? Документы?

— Деньги подлежат изъятию, так как таких денег нет в природе. Мобила, как Вы сказали, молодой человек, пока останется у меня. Сто баксов, как я понимаю, это северо-американские доллары? Они изымаются. Нет таких купюр. Есть другие сто долларовые купюры. Документы тоже остаются у меня, ибо фальшивые. Банковские карты так же останутся у меня до выяснения. Так как нет таких банков, кроме сбербанка. Но у сбербанка таких карт нет. Но я выясню у управляющего.

— Ничего себе! Упаковали ни за что, обогрели, обобрали. Трындец. Гол, как сокол стал. Тогда другие деньги мне дайте. Я хоть поем что-нибудь. Ход дог какой-нибудь или доширака куплю, на крайний случай. Я с утра ничего не ел.

— Поехали. Не бойся, голодным не останешься. — Сказал мне Фрол Никодимыч.

Часы надел на руку, портмоне в карман. Прошёл за дедом. В этот момент в отделение полиции привезли каких-то цуцыков обдолбанных, но хорошо и прилично одетых. Один из них попытался качать права и говорить, что все полицейские пойдут скоро собирать чинарики на остановках, когда он пожалуется своему папику. Полицейские его молча выслушали и так же молча навернули поперёк спины дубинкой. Он завопил, получил ещё пару раз. После этого заткнулся. М-да, жёстко здесь. Много не разговаривают. И что-то мне подсказывало, что папик приехав в этот околоток, будет ещё извиняться перед полицейскими. Хорошо, что хоть жандармов тут не было. Эти вообще конченные отморозки.

Вышли на улицу. Старик спустился с крыльца и двинулся к большому лимузину чёрного цвета. Из машины выскочил водитель и угодливо открыл заднюю правую дверь. Фрол Никодимыч оглянулся. Я продолжал стоять на крыльце.

— Чего застыл? Иди сюда. — Я подошёл. — В машину садись.