— Эй! Я долго ещё здесь буду сидеть? — А в ответ тишина. Вот уроды. И дверь закрыта. Ещё походил. Потом лег на стол, закрыл глаза. Пытался понять, что со мной произошло? Куда я попал? Стал машинально напевать песню, которую слышал недавно. РеволюциЁнную. Почему её, сам не мог понять:
Двери открылись. Я в это время лежал на столе на спине, закинув ногу на ногу и покачивал ей в такт песни. В комнату для допросов зашёл Пётр Иннокентьевич. С ним был какой-то старик, в нехилом костюме. Пиджак, брюки, явно не дешёвые, я в этом разбирался. Рубашка, галстук с золотой заколкой и бриллиантом. Туфли, тоже явно не с шанхайки. На безымянном пальце правой руки широкое обручальное кольцо. На безымянном пальце левой руки серьёзный перстень с приличным рубином. В руках у старика была трость с золотым набалдашником. Я убрал ноги и встал со стола.
— Господа полисмены, наконец, вспомнили о бедном узнике замка Ив? — С сарказмом сказал вошедшим. Похоже ещё один не маленький чин какой-то пожаловал. И что им надо от меня? Ходят смотрят, как на обезьяну в клетке.
— Ну вот, уважаемый Фрол Никодимыч, видите? Наглец первостатейный. Ему на всё наплевать. А ведь он по особому протоколу идёт.
— Ну прямо так и по протоколу? Не похож он на шпиона, Пётр Иннокентьевич. Значит Самарин?
— Он так назвался. Самарин Андрей Ярославович. 26 лет от роду, согласно его показаниям и странному паспорту. Я сейчас проверил по нашим базам, такой нигде не числится. И самое главное границу империи не пересекал. Взялся непонятно откуда. Его бы уже заперли в камеру, да вот незадача, Цесаревна за него ходатайствует.
— Сама Ольга Николаевна? Её императорское Высочество? — Старик удивлённо посмотрел на полицейского.
— Сама. Жандармы задержали его и… Цесаревну, во время облавы.
— А что же Её Высочество делала в обществе этого молодого человека?
— Не знаю. Самарин говорит, что встретились случайно. Что на неё было совершенно покушение, а он вступился за принцессу. Говорит, что не любит, когда обижают дам. И что он чтит уголовный кодекс.
— Однако! — Усмехнулся этот Фрол Никодимыч. Где-то я уже слышал это имя и отчество! Точно, о нём говорил генерал. Он вроде тоже Самарин. Я всматривался в старика. Кого-то он мне напоминал… да мать моя женщина. Он был похож на моего деда. Не близнец, конечно, но родственные черты очень хорошо видны. Словно брат моего деда. Старик тоже меня разглядывал. Потом усмехнулся.
— А ведь похож, шельмец такой. Я думал шутка какая-то, когда мне шеф корпуса жандармов позвонил. — Он подошёл ко мне ближе. — Ну и чей ты?
— Что значит чей? Я свой, собственный.
— Самарин?