— Нет. Ваше Величество, а разве любят за что-то? — Император смотрел на меня вопросительно и словно хотел получить какой-то ответ, который очень ждёт от меня. — Я всегда, Ваше Величество был уверен, что любят, если это настоящая любовь, то любят не за что-то, а вопреки. Вопреки всему. Помните, Ромео и Джульетта? Они любили друг друга не за что-то, а вопреки всему. Вопреки тому, что должны были ненавидеть друг друга, так как их семьи враждовали. Даже вопреки тому, что Ромео убил в поединке брата Джульетты.
Император слабо улыбнулся.
— Хорошо, Андрей. Почему-то я тебе верю. И хочу попросить тебя, береги её.
— Да, Ваше Величество. Вот только… Завтра меня отправляют в Южную Америку.
— Я знаю. Надеюсь, ты разберёшься там. И ваша разлука не продлится слишком долго. Заодно проверите свои чувства.
— Что Вы хотите сказать, Ваше Величество?
— Я благословляю вас. Жаль, что не смогу увидеть своих внуков. — Он закрыл глаза. Я сидел молча, смотрел на отца Ольги. — Иди, Андрей. Я устал.
Я встал.
— Спасибо, Ваше Величество, что поверили в меня. Я не подведу. Прощайте.
Вышел из комнаты. Императрица, врач, Ольга и Берестин смотрели на меня.
— Их Императорское Величество устали. Он отдыхает. — Императрица быстро зашла в комнату. За ней врач и Берестин. Я взял за руку Ольгу, так как она тоже хотела пройти к отцу. — Оль, нужно поговорить. Пойдём, пройдёмся.
Мы медленно шли по коридору.
— Андрей? Что сказал папа?
— Твой отец благословил нас. Сказал, чтобы я берёг тебя. И сетовал, что не увидит своих внуков. — Мы остановились. Ольга заплакала, уткнулась мне в грудь. Я обнял её. Гладил по голове. Поцеловал её в макушку. — Оля, это ещё не всё. завтра я улетаю в Южную Америку. В Аргентину. Меня отправляют туда.
Она подняла лицо, глядя мне в глаза.
— Почему сейчас?
— Там ситуация с нашими активами осложнилась. Американцы готовят путч. Я многого не знаю. Но уверен, что у Берестина и у моего деда есть полная информация по Южной Америке. Не даром туда перекидывают боевиков ЧВК «Роза». Якобы для усиления местной службы безопасности. А ещё, перебрасывают тайно армейский спецназ. Это никто не афиширует, но, сама понимаешь. И твой отец в курсе этого.
— Если всё так, как ты говоришь, то Андрей, это очень опасно. Я против, чтобы ты туда летел. Почему именно ты?
— Я, как законный представитель и наследник Южноамериканской ветви Самариных. Другой никто не может ехать. Оля, извини меня, но твоему отцу осталось немного. И ты сама это понимаешь. До того, как ты примешь верховную власть, будет период, когда принимать решения международного масштаба будет некому. Именно в этот период, американцы и попробуют провернуть переворот. И если всё у них получится, то потом будет очень сложно, что-то сделать.
— То есть, ты никак не можешь не поехать?
— Получается, что так.
— Андрей, пообещай мне, что ты вернёшься.
— Конечно, вернусь. Чтобы не случилось, я вернусь. Я всегда буду рядом с тобой, даже если и буду находится на другом конце земли. — Мы ещё постояли с ней обнявшись. Потом я ей сказал: — Оля, тебе пора идти к отцу. Проведи с ним рядом последние часы его жизни. Он тебя очень любит. А у нас с тобой впереди ещё целая жизнь.
— Обещаешь мне, что у нас впереди целая жизнь?
— Обещаю.
Она поцеловала меня в губы. На гвардейцев, стоявших на карауле во дворце, мы не обращали никакого внимания. Я отпустил её, она повернулась и пошла в покои своего отца. Я постоял ещё некоторое время и направился к выходу. Меня отвезли в резиденцию Самариных. Я прошёл к себе в комнату. Так если придётся там побегать по джунглям по горам или поучаствовать в уличных боях, хотя в последнем у меня опыта не было, то костюмчик с галстуком там явно не прокатит. Вышел из комнаты. Увидел Степаниду.
— Степанида, позови Наталью.
— Хорошо, Андрей Ярославович.
Меньше, чем через минуту ко мне в комнату постучались.
— Можно, Андрей Ярославович? — спросила Наталья, заглянув ко мне в комнату.