— Бывает, — грустно усмехнулась Троекурова. — Политика то дело такое…
Сложно не согласиться.
— Ты, наверное, гадаешь, для чего я тебя позвал и из дома вытащил?
— Не без этого, — еле уловимо кивнула она.
— Но не смейся, пожалуйста. Я тебя просто позвал. Просто в свиту.
— Просто в свиту, — повторила она. — Что ж, тоже вариант.
И не сказать, что она загрустила, нет. Ибо ну вот такой выверт судьбы — значит такой. Могло быть и хуже — я вообще мог пошутить.
— Тут некоторые планы наполеоновские строят…
— Какие-какие планы? — не поняла она.
— Глобальные! — развёл я в стороны руки, показывая, насколько глобальные. — По захвату Южной Америки и её богатств. Точнее, как попытаться это сделать, имея крышу в Мадриде и Гаване в моём лице. А тут ты. Которой я просто позвонил, сам. Кто не вёл на меня охоту последние год-полтора. И мне даже немного стыдно после этого просто предлагать дружбу.
— Саш, у нас есть один ГОК на Дальнем Востоке, — весело усмехнулась Алинка — нет, не обиделась. И это здорово. — Маленький, маломощный, но там больше и не получится — ни народу для добычи и обслуживания, ни транспорта нормального для вывоза продукции нет. Есть лесопилки. Шахта угольная. Заводик рыбоперерабатывающий под Находкой и несколько собственных траулеров. Нам, не поверишь, на самом деле и не надо ничего.
— Уверена?
Она пожала плечами.
— Связи — тоже неплохо. А вокруг тебя связей будет — паутина.
— Но если минимальный опыт в добыче есть… Можно скооперироваться со «связями» и поучаствовать в проектах в Южной Америке?
— На какие шиши? — Снова грустная усмешка. — И с какими перспективами? Мы ж на внутреннем рынке ничего не представляем, по течению плывём.
— Тогда ты будешь моим начальником штаба, — тут же сделал я первое кадровое назначение в будущем ордене Удочки, ещё не имея представления, что оный когда-то создам. Весьма толковое назначение, но это выяснится очень не скоро.
— Это потому, что не претендую на твоё тело? — усмехнулась она.
— А то! — согласился я. — Ибо не верю я им, — абстрактный кивок. — Даже «дружильщицы» вроде Строгановой и Милославской в постель залезут, если посчитают целесообразным для выполнения задачи. Задача для них первостепенна, на меня плевать. А ты — нет. Ты для этого достаточно себя ценишь, да и я для тебя… Котируюсь чуть больше, чем для них.
— Думаешь?
— Вижу! — честно ответил я и поддерживающе улыбнулся.
— А может зря я себя так ценю? — посмотрела она мне в глаза, одновременно положив руку на моё колено и проведя ею повыше. — Может к чёрту всё? А? Поучаствую в гонке, выхвачу приз у этих сучек из-под носа?
— Боярышня Троекурова! Голову не терять! — шуточно, но не икса не шуточно рявкнул я. — И не отчаиваться. Всё у тебя будет прекрасно. У тебя свадьба через две недели.
Тяжёлый вздох, убрала руку.
— Извини, Александр. Просто… Тут такая загонная охота, даже эти выдрочки мещанские решили поучаствовать, — кивок в сторону Романовской, даже оттуда мне сюда строящей глазки. — И я как дура со своим женихом припёрлась.
— Может наоборот, самая умная? — предположил я иную трактовку. — А дуры пусть в гонки режутся?
— Может ты и прав… — согласилась она.
— И вообще, я вот только что подумал… Если будешь хорошо себя вести, то я могу и отблагодарить, — удивился я только что пришедшей идее. Идея крутилась с утра, с того момента, как Гайка сказала, что ВСЕ алмазы в стране из Южной Африки, покупные. То есть Россия большая, людей мало, Страны Советов, волевым усилием апнувших горнодобычу на недоступную ранее высоту тут нет и не было, вот и не нашли пока. — Только у меня жёсткие условия — полная и безоговорочная поддержка, и никаких метаний по политическим лагерям. Милославские, Морозовы, Трубецкие — к чёрту всех, только я!
— В смысле ты как ты, а не твоя семья? — пронзая меня взглядом, уточнила она. Опасный вопрос. Но я был полон решимости.
— Ага, — ответил как можно более беззаботно, но обмануть её не смог, собеседница не просто напряглась, она… Вроде как даже протрезвела немножко.