🕮 Читать книгу «Изъ Москвы с любовью. Том 1» онлайн

— Дочь, плевать. Надо.

И теперь они в пустом клубе. Полтора десятка взрослых за индивидуальными столиками и девять представителей молодого поколения за их общим детским. В огромном «Перекрёстке», рассчитанном на полтыщи посетителей (сотня — столики, и четыре сотни помещается на танцполе), их три десятка ощущались, словно спасающиеся в море в лодке среди безбрежного океана. Подчёркивающая никчёмность пустота клуба, стены которого располагались где-то вдали, давила на её психику неимоверно, и Аня не была уверена, что завтра или послезавтра сдержится и не выскажет маме Гульнаре по этому поводу.

Ребята, кто пришёл её поддержать… Только четверо из них были теми, кого она могла назвать высоким словом «друг». Четверо других пришли потому, что их семьи вели совместные деловые проекты — так надо. И ещё пара взрослых — партнёры мам, но это не её гости. Про мальчика, что играл и пел с кремлёвской стены на набережной, она не помнила, и думать про тот случай забыла. Царевич? Может быть. Не важно это, да и плевать — на такие приглашения, которое она тогда прокричала, никто никогда не реагирует, и никто им не следует. Да и точно ли то был принц? Может кто из дворцовой обслуги? Или из Годуновых, но младшие ветви, а там народу хватает? Ей было всё равно, она просто забыла про тот случай, как забывают музыканта, чьё творчество послушаешь на Арбате, кинешь ему в чехол от скрипки или гитары причитающуюся монетку и идёшь дальше. Она с тремя подругами встретилась в конце рабочей недели — девочки тоже подрабатывали в своём семейном бизнесе. Погуляли, отдохнули. Засиделись допоздна, решили пройтись — одна из подруг жила в Зарядье, пешком рукой подать. А тут кто-то на гребне стены, мимо которой шли, играет, да красиво так! И толпа человек в пятнадцать стоит, слушает. Молодёжь, прикол — они тоже остановились, заодно пообщались с теми, кто там был. А после втянулись, и даже поучаствовали в сборе «пожертвования для неизвестного музыканта», она скинула туда сотенную купюру. Да, немало, но Аня уже почти научилась не считать деньги — рядом с ТЕМИ, кто там находился, отдать меньше было бы стрёмно. Не простолюдинка больше, боярышня, и поначалу осознать это стало самым сложным в новом статусе. И пусть вокруг них вакуум, они всё равно боярский род, этого никто и ничто не изменит, и она будет соответствовать.

Вакуум подтвердился и там, под стеной; некоторые, когда она представилась (а они с ребятами, пока слушали, тесно общались) быстренько «слились», решив не поддерживать разговор. Но Ане было не привыкать: она давно перестала объяснять, что они не виноваты, что отец, официально её удочеривший человек, умер сам, и никто не делал ему плохого. Но нет, не признают, хоть что делай, а значит и не надо ничего делать. Просто это не её круг и не её друзья, вот и всё. Аня смирилась с таким отношением, не ждала от мира чудес но и ни в коем случае не отчаивалась, не падала духом — в отличие от мам, которые пыжылись и что-то кому-то доказать пытались, такой у них характер. Почему не отчаялась? Да потому, что выросла хоть не в трущобах (мамы всегда имели какой-никакой, но бизнес, деньги на себя у них были), но в семье мещан-простолюдинов, и в первый класс ходила в мещанскую же школу «на раёне», где драться научилась раньше, чем читать. Ну, драться она и до этого умела, но в школе отточила навыки до блеска. И оказавшись в гадюшнике высшего света, который их не принимал, лишь пожала плечами. Неприятно, да, но жить-то можно! Аня понимала, что карьеру так не сделать, а с другой стороны зачем? У них есть своё дело и бизнес, оставшийся от Сусловых — их родовые предприятия. Многие оказались убыточными (именно из-за этого род Сусловых шёл на дно, и ушёл бы, если б не мамы), но их семья, надрываясь, потихоньку выводит общий баланс в плюс. А есть и их экономическая основа — клуб и афеллированные с ним смежные предприятия, их приданное, за счёт которого семья и восстанавливает предприятия боярского рода. Деньги у них будут — заработают, земля есть, титул есть. Не нравятся, не принимают другие рода? Что ж, у кого-то в стране ситуация и похуже.

— Ань, не грусти, — погладила её по руке Инна Романовская, самая близкая подруга в этом гадюшнике. — Всё будет хорошо.

— Я не грущу, — покачала головой она. — Просто… Мне теперь шестнадцать. Я уже не ребёнок, и мамы подключат к управлению семейным делом. А там… — Из груди вырвался тяжёлый вздох. — Они стеной ограждали меня от негатива, от этой человеческой плесени, а теперь придётся окунуться в неё с головой.

— Такова жизнь, — скривила губки Инна. И Аня вдруг отчётливо поняла, что она, конечно, подруга, но вряд ли пойдёт за ней на Голгофу. У неё нет друзей! Просто нет. Никаких, ни из старой жизни, ни из новой. И с этим невозможно ничего сделать, друзей нельзя купить в магазине или выиграть в лотерею. Хотя нет, именно что выиграть в лотерею можно, но она не представляет, где продаются такие лотерейные билеты.

Тем временем в зале появилась мама, просто мама, родная, Лизавета Ивановна, всё детство она только её называла этим словом — тётя Гульнара стала мамой после их совместного замужества. И лицо её хоть и было тревожно, но Аня поняла, страшного ничего не случилось. Мама наклонилась и зашептала дочери на ухо:

— Всё хорошо, ребята ошиблись адресом, это не провокация. Хотя фамилии там и правда серьёзные.

— Слава богу! — Червячок, что грыз её, отпустил. Ибо они всей семьёй боялись именно этого — что кто-то из недоброжелателей, не раз намекавших, что «Перекрёсток» в цветах других хозяев будет смотреться эстетичнее, пойдёт на совсем некрасивый шаг, чтобы на них надавить. А таких хватает, и это не кто-то один — таких «эстетов» минимум четыре, три боярских рода и один княжеский, и это только те, что открыто предложил купить их клуб за бесценок. Кстати, наверное, только поэтому они ещё на плаву — «эстеты» не могут договориться, кто из них больше «эстет», конкурируют друг с другом. Пусть клуб пока побудет в руках «этих простолюдинок», главное чтобы не достался «партнёрам».

— Мам, там точно всё хорошо? Ты напряжена, — нахмурилась она.

— Ну… Проблемы всё же есть — кое-что очень непросто. Но я решу. Отдыхай, дочь. — Лизавета Ивановна нахмурила брови, погладила её по голове, распрямилась и пошла по направлению к стойке бара, где в этот момент находилась администратор. Что ж, раз говорит, что решит — значит не критичная ситуация. Её можно потом расспросить, что да как, сейчас же лучше не отвлекать «боярыню за работой» как она называла мам в деловом режиме.

— Ань, всё хорошо? — с тревогой посмотрел на неё Денис, единственный приглашённый ею мальчик, простолюдин, часть прошлой жизни.

— Да, наверное.

— Тогда у меня тост. Давайте выпьем за то, чтобы… — поднялся парнишка.

Она улыбалась. Грустно, но улыбалась. Ибо как бы плохо ни было — надо терпеть, стиснув зубы, это первое, чему научил отец. Да, приёмный, но он принял её, как родную и занимался ею, обучал. И в целом-то был хорошим человеком! И если б не оказался таким придурком, чтобы сесть пьяным за руль… Но тут ничего не изменишь, мужчины слабы, и им, женщинам, из-за этого приходится на многое идти и многим жертвовать.

Их компания сидела, о чём-то говорила, и, несмотря на давящую пустоту огромного клуба вокруг, за самим столом атмосфера установилась тёплая. Как вдруг будто гром среди ясного неба раздался голос метрдотеля из динамиков колонок, объявляя пришедших:

— Княжичи Любовь, Мила и Геннадий Мстиславские!

Не только за их столом, но и во всём клубе воцарилась тишина, лишь тихо игравшая на сцене группа продолжила музицировать. Аня инстинктивно подскочила — встречать новоприбывших, душа в себе волнение, граничащее с паникой. Ибо сегодня гостей не объявляли. Их настолько мало, что Аня всех знала наперечёт. Кто-то приехал раньше, кто-то задержался, но она всех встретила и выразила приветствие, официально кого-то объявлять, как на приёмах в лучших салонах, не требовалось. И тут… Мстиславские?

Обернулась в сторону, куда ушла мама. Та стояла у стойки бара и с кем-то разговаривала, лицо её было напряжено. Почувствовав её взгляд, повернулась, удовлетворённо кивнула: «Всё хорошо, дочь, всё под контролем, я в курсе». То есть это на самом деле ТЕ Мстиславские? Так вот почему она вернулась вся нескладная и на взводе?

Аня собралась с духом и вышла навстречу приближающейся троице. Две милые тёмно-русые девушки со змеиными глазами и слащавыми улыбками (что для высшей аристократии Москвы норма, хуже, если б было иначе), между ними высокий и статный юноша крепкого сложения лет двадцати с небольшим… Да это же один из парней, что стоял с ними на набережной! Что ж, это меняет дело — «в прикол» молодёжь может пойти на многое. Но всё же представители такой фамилии, и явиться к кому-то отверженному без приглашения?

— Боярышня Анна Суслова? — спросила девица слева, самая старшая на вид, Аня дала бы ей двадцать четыре — двадцать пять.

— Не извольте сомневаться. Суслова Анна Ивановна. — Аня присела в лёгком реверансе, приветственно склонив голову.

— Любовь Ивановна Мстиславская. — Девица также сделала реверанс. — Моя сестра Мила Ивановна, и наш брат Геннадий Иванович Мстиславские, — представила спутников. — С ним вы, возможно, знакомы.

— Мы… Общались, — мягко сформулировала Аня, а Геннадий кивнул в ответ — дескать, узнал.

— Дозволь выразить своё почтение и прошу принять это от нашей семьи — Девица протянула ей небольшую шкатулку — типовую, в которых продаются ювелирные украшения. Не самого высокого качества, но не самого высокого в понимании аристократии. Украшение там ценное, но не аховое — как раз по уровню дочери боевого, при этом небогатого боярского рода, коим они считаются. Ключевое слово «считаются», её одарили согласно статуса, как если бы отец был жив, и этой травли бы не было!

— Благодарю. Мы рады видеть вас в нашем доме. Располагайтесь где хотите, сейчас подойдёт кто-то из людей принесёт меню, — снова присела она в реверансе. — Сегодня у нас европейская кухня, но так как это ресторан, официанты примут любой ваш заказ — стол не ограничен национальными блюдами.

— Удобно устраивать дни рождения в ресторане! — заметила Мила. Ей Аня навскидку дала бы двадцать — двадцать два.

— Не поспоришь, — тактично ответила она и улыбнулась. Мало иметь свой ресторан — многие крутые аристократические рода имели или имеют таковые. Но почему-то популярными по Москве считаются те, которыми владеют купцы и мещане. Не умеют бояре и князья работать в этом бизнесе, и это хорошая новость.

Поправка от автора. В не слишком сильно загаженном иностранными словами языке этого мира нет слова «бизнес», есть лишь наше отечественное «дело». Но, несколько раз споткнувшись о невозможность описать процесс для читателя из нашего горячо любимого мира без именно этой англоязычной формулировки, решил оное слово оставить, посконное «дело» не всегда передаёт нужный контекст. А потому любая компания, организация или процесс, приносящие прибыль, в тексте будут называться «бизнес», чтобы мы могли лучше понять аборигенов, при том, что они сами так не говорят. И да, Саша абориген, так как использует в речи базу данных царевича.