— Год. Елизавета Ивановна, не надо рисковать, пусть всё утихнет и забудется, — замотал я головой, дескать, торг не уместен, и он не в ваших интересах. — А через годик пусть возвращается — на это сил убедить Машу у меня достанет.
— Что ж, договорились, — расплылась в многообещающей улыбке боярыня. — С тобой приятно иметь дело… Леопольд.
— Служу Советскому Союзу! — козырнул я пионерским приветствием, и имел право — нет такой страны, и тут никогда не было, но «я» внутри её хорошо помнит и считает своей. А принц Саша… Малолетка. Ммало ли какой бред озвучивает?
— У меня всё, — перевела она глаза на сопровождающую.
— Хорошо. Пойдёмте, — со вздохом произнесла тётЛюда и отстранилась, открывая дверь — она, оказывается, согласно протоколу, её за собой замкнула. ТётьЛюда, похоже, тоже в курсе, кто я. Потому, как лишь профессионально, то есть незаметно, улыбалась. Думаю, доклад с нашим разговором для матушки по возвращению приятным сюрпризом станет. Но самый главный вывод, с РОДОМ Шуйских удалось не поссориться, не побить горшки, а в некоторой степени они меня ещё и спасителем считают, и если что — легко пойдут на контакт, если потребуется идти на скользкие переговоры от имени Годуновых. А это уже политическая победа. Моя первая политическая инвестиция. Ай да я!
Глава 4
Почти Забытый День Рождения
— А вот ещё, подруги общаются за бутылочкой чая. Одна говорит: «Я плохая хозяйка. Я мою окна всего раз в год». Другая: «А что, окна надо мыть чаще раза в год?» Третья: «А что, окна надо мыть каждый год?» Ну и четвёртая: «А что, окна надо мыть?»
Смеются. Скупо, но искренне. Суровые властители закона этого места — обычные женщины со своими проблемами и тараканами. И, судя по взглядам, «по секрету» обо мне сказали даже тем, кто не знал. Ну, так даже лучше. Тем более, на мне это не отразилось — лебезить и строить глазки никто не пытался. Уважаю.
— А вот ещё анекдот…
Раскрылась дверь, и вошла тётьЛюда:
— Леопольд, кажется, всё. За тобой пришли.
После чего дверь буквально распахнулась на всю, и, чуть не сбив инспектора, в кабинет влетело чудо в перьях, только без перьев:
— Са-а-ашка-а-а-а!
Машка, а это была она, с разбега на мою персону напрыгнула — еле удержал равновесие. Отстранилась, зло зыркнула по сторонам:
— Тебя тут не обижали?
Тётки как одна заулыбались и поотворачивали головы. Но я понял — если б был хоть намёк, что обижали, она б не успокоилась, пока всё тут не разнесла. Нет, никого б не убила — не буду наговаривать на сестрёнку, но имущество, а главное нервы бы государыневым людям попортила.
— Его обидишь! — хмыкнула тётьСвета. — Он сам кого хочешь обидит.
— Ага, вон, Шуйского наобижал, боярчонка, — подтвердил я. — Что аж четыре с половиной их боярыни меня ублажали, чтобы делу ход не дал.
— Про Шуйского уже рассказали, пойдём, с подробностями обскажешь, — махнула она рукой и потащила на выход. Хорошо, что у меня вещей нет с собой, а чашку чайную девчонки потом сами помоют.
— Я могу идти? — а это местному личному составу, будучи уже на полпути к выходу. Глупый вопрос, но ради вежливости задать надо.
— Иди-иди, Саш! Всё нормально, — отмахнулась начальница и глупо заулыбалась. Наконец меня сбагрили! Они не няньки, а тут их заставили присматривать за несовершеннолетним лицом царской крови проблемного возраста. А вдруг что пойдёт не так, кто будет крайним? Они сами жаждали от меня избавиться, гораздо больше, чем я — выйти отсюда на волю.
— Тогда до скорого, уважаемые! Вы — самые лучшие стражницы из всех, кого я знаю, — чуть притормозил Машу — договорить. — Но, несмотря на то, что знаю только вас, я уверен, что вы лучшие на этой планете!
— Сашенька, не забывай там нас, если что!
— Не поминай лихом! — помахали тётьСвета и тётьОксана.
Вышли за территорию в зону для посетителей. Прошли мимо двоих пришедших с Машей дружинниц. Вышли дальше, за КПП с суровой и жёсткой тётьГалей в кресле вахтёра — она заглядывала пару раз, но с нею близко познакомиться не вышло. Наконец, свобода — отдельный вход в здание торгового центра, малое крыльцо, выходящее на идущий позади магазина Красный переулок. Рядом большой, но не основной вход, который не с площади, а со стороны Никольской улицы. Только сейчас понял, что улица эта идёт от ворот Никольской башни, и раньше эти ворота были основными рабочими, а не запасными, как в наши дни.
— А у меня сюрпри-из! — заулыбалась Машка. После чего на меня кинулось три девичьих тела с криком:
— Са-а-ашка-а-а-а!..
Как эти трое не свалили — не знаю, но как-то снова удержался.
— Варя, Даша… Затискаете! Отпустите, дайте я в себя приду! — взмолился я, и они уступили. Отошли на шаг, поставив передо мной третью девушку.
Что скажу — красивая. При том, что заметны славянские черты, всё же превалировала в ней восточная кровь, скорее всего представителей Средней Азии. Я не так, чтобы хорошо в них разбираюсь, да и для «я» все тамошние на одно лицо, но, как узнал позже, оказался сто процентов прав. У Нарышкиных достаточно большие владения под Самаркандом и Бухарой, а вдоль Памира они держат часть границы. То есть в нашем мире это не столичные хлыщи, а самые настоящие боевые пограничные бояре. Оттого и авторитет у них таков, что младшая боярышня с княжнами и царевичем тусит, и это не считают прыжком выше головы. Ещё позже узнал, что сами Нарышкины, конечно, небедные, и дружина у них неслабая, но кроме того они являются ещё и лицом своего конгломерата кланов, грубо говоря, представляют в Москве интересы Бухарского экономического сообщества, назовём его так. Короче, боярские кланы той местности собрались вместе и коллективно решают вопросы, отстаивают свои интересы. Нарышкины не то, что их лидеры, и даже не самые богатые, просто у них ноги из Москвы растут, в отличие от местных беев и баев женского рода, а значит связи есть. А связи в феодальном обществе решают всё.