🕮 Читать книгу «Изъ Москвы с любовью. Том 1» онлайн

Значит, не просто младшая жена, а кто-то из более младшей ветви. То есть «маменька», боярыня, может ей приказывать. Фамилия в боярской семье у всех одна, но из-за статуса ветвей там всё очень неоднозначно, младшие ветви иногда в правах ниже наёмных слуг. Вот мудило и катается на женщине — она ему ничего не сделает. С одной стороны глупо отпускать с такой проблемного сына — ну какие у неё на него средства давления? Но с другой она не служанка, она всё же член рода. А что не харизматичная, задавить не может… Бывает! Но проблему решить боярыня не могла.

Служанка, которая сидела сумками (скорее всего тоже носитель боярской фамилии, но очень-преочень младшая ветвь, настолько, что они как раз и прислуживают, готовят-убирают, но могут сидеть с боярыней за одним столом) тоже пыталась его вразумлять. Апеллировала к голосу разума, увещевала. И получалось у неё даже лучше, чем у условно более старшей боярыни.

— Да достали вы меня! И ты достала! Знай своё место, прислуга!

И этот хрен мажористый… Перевернул на неё тарелку с супом. Суп здесь вкусный, пахнет ароматно, мы тоже взяли по горшочку, только шулпы — татарскую же кухню выбирали. А у этой семьи заказ из кухни русской, там тарелки более плоские и вместительные. И досталось женщинке некисло.

— Александр, как ты можешь! — завизжала боярыня, а служанка вскочила и захапала ртом, не в силах ничего выдавить. Так этот мудила ещё и мой тёзка? День тёзок сегодня, только какие же они разные!

— Саша, нет! — Очнулся я от того, что Гайка схватила за руку, а я на эмоциях поднялся, сжав кулаки. Пришёл в себя, понял, что не надо лезть. Чужая семья, чужие законы — не мои проблемы. Но всё равно, такое зло взяло!..

— Вы все уроды! Поняли? И ты! И ты! Я скажу маменьке, вас в Саратов, в глушь отправят! Будете знать, как… — Это ущербное тело истерило и топало ногами.

Бл#дь, восемнадцать лет! Восемнадцать, с#ка, годиков дитятке! Если не девятнадцать. Не пять. Не шесть. Ну откуда такие берутся в таком возрасте? Как их надо настолько запустить?

«И зовут его так же, как тебя» — подлил масла в огонь мой внутренний я, который не попаданец, а я сам. Моя собственная совесть. Ибо стыдно. Непередаваемо стыдно… Нет, не за себя. За таких, как мы с ним в принципе, за вырождающийся мужской род. И это стало соломинкой.

Схватив со стола маленькую пиалочку для приправы, я вылил эту приправу целиком, сколько есть, в тарелку, всё же встал и… Запулил оную в голову уроду. И единственное, за что хочу сказать Саше «спасибо», что у него хороший глазомер. Физически принц не развивался, но, видимо, в какие-то игры на меткость играл, может даже с Машей и её подругами, и попасть в мажора оказалось не проблемой. Попал в плечо, не в голову, зато не задел людей, сидящих между нами (а спохватившись, понял, что мог). Моя жертва недоумённо обернулась.

— Эй, ты, урод! Хавальник закрой и не мешай людям отдыхать! — прокричал я. — А не нравится — канай отсюда, решай свои проблемы в другом месте!

Народ вокруг, конечно, с интересом следил за разворачивающимся бесплатным представлением, но лезть никто и близко не собирался. Теперь же концерт выходил на другой уровень, и вокруг воцарилась тишина — все с придыханием воззрились на нас — мне даже за пролетевшую фарфоровую чашечку над головой не предъявили.

— Саша, нет! Что ж ты делаешь⁈ — заныла Гайка, чуя проблемы на свой афедрон. Она как-никак дружинница, последняя линия обороны. Краем глаза скосился на одну из своих охранниц — они выдвигались поближе, причём так, чтобы если что блокировать охранниц этих бояр. Жесть, а о таком развитии событий, как война сильных родов из-за глупости двух ушлёпков, я не подумал!

«Я вообще редко думаю…» — буркнул я сам себе.

— Это кто у нас там такой борзый? — обалдение мажорчика прошло. — Накажите его! — Это охране. Но их охрана узрела нашу — профи всегда видят друг друга издалека — и выводы сделала. Их охрана не шелохнулась, хотя, давайте смотреть правде в глаза, не будь «подписки», меня б скрутили и как минимум легко, но обидно побили.

— Что вы стоите, кошки драные! Он на меня покушался! Схватите его!

Охрана его проигнорировала.

— Я сказал, закрой хавальник, урод! — расплылся в пакостной улыбке я. — Не позорь мужской род. Тысячи лет эволюции, и всего четыреста лет реверса, чтобы появились такие яйценосы как ты, полностью дискредитирующие нас, охотников на мамонтов и их потомков?

— Что ты сказал? — При бездействии охраны, безмолствовании боярыни, которая могла что-то сказать, но тоже узрела мою «подписку» и не спешила вмешиваться, и ненавистном взгляде облитой служанки, уродик растерялся и не знал, как себя повести. Ненавижу таких! Ладно, ты агрессор — так будь им до конца! А он как проблема — так в кусты. Ссыкло чёртово! Заподлист хренов.

— А ты глухой? — продолжал я его выбешивать.

Всё, пришёл в себя. Глаза мажорчика вместо растерянности заполыхали ненавистью:

— А кто это тут у нас кукарекает? — Он пошёл в нашу сторону, и Гайка предпочла бы провалиться под землю:

— О-ой!

Но земля не проваливалась.

— Кто у нас такой смелый? — продолжил урод, подойдя, встав между двумя столиками на ближайшей к нам линии, метрах в десяти. — Какой-то нищеброд? Смотрите, нищеброд и простолюдин указывает бояричу! — картинно обернулся он — типа говорит для всех, на зрительный зал. Но зал был не на его стороне.

Я сложил руки перед грудью.

— Ты не боярич. Бояричи — потомки славных воинов Рюрика, Олега и Свендослава, их блистающих дружин. И многих других славных воинов. А ты — болотное ЧМО, позволяющее себе низость — опрокинуть суп на прислугу. А ещё говёная истеричка. Я ж говорю, яйцетряс ты, не мужик, и я рекомендую тебе заткнуться и не позорить мужской род, потому, что не все такие уроды, как ты, но люди, глядя на тебя, подумают обратное.

— Ты что ль, мужик? — Растерянность. Мажорчик не привык давать в табло, когда не по его. Топать ногами, опрокидывать тарелки — это легко. А по хлебалу двинуть — тут особый склад ума нужен, яйца нужны, простите за смысловую тавтологию. Вот и не знал, как поступить, чтобы и своего добиться (меня унизить), и не драться.

— Я что ль, — ехидно скалился я, провоцируя дальше. Если он не ударит — он труп. Над ним смеяться будет весь ресторанный дворик. А я, собственно, и не желал драки — унижения достаточно.

— А что мне будет, если я тебя пошлю на#рен? — продолжал торговаться боярчик.