— Есть. — Кивок.
— Сэнсэй! Буду рад взять у вас урок. — Я сделал восточный поклон, как его представлял. Голову ровно, наклон корпусом, руки перед грудью.
Девушка удивилась — в Москве такое точно не ожидала увидеть, но повторила мой поклон. А ещё остальной строй затаил дыхание — интересно же. А ещё для них откровение, что их принц знает такие совершенно не важные иностранные заморочки.
Затем мы сблизились, и Токугава… Скажем, начала меня прощупывать. И её движения, в отличие от предыдущей противницы, очень были похожи на мои собственные. А ещё она начала активно использовать ноги. Ой, а я даже слова начал вспоминать! Вот это называется «маваш». А это «сайкэн». А вот это «агэ-цуки», он же апперкот — и если б мацумайка ударила сильнее…
— Я в порядке! — крикнул я, ибо ко мне хотели подскочить сразу несколько человек, включая наставницу, тётушку и одну из охранниц-телохранов. — Продолжаем. — Это девушке.
Та пожала плечами, и мы продолжили.
Нет, она была очень аккуратна! Как понял впоследствии, встань я против второго курса — всё могло закончиться нехорошо. А против первого можно вообще не ставить — они сами ещё ничего не умеют. Третий же курс уже два года тут оттарабанил, и девочки спокойно вели меня, прощупывали, как взрослые наставницы. Риск, что Токугава, или предыдущая, сорвутся, был, но всё же это без полутора лет офицеры, которым людей в бой вести, так что им нехотя, но доверяли.
В общем, я закивал и распалялся. Шёл вперёд, отхватывал, снова шёл. Тычки становились всё сильнее и сильнее — девушка сама хотела с этим закончить и намекала на это, но я как упрямый осёл, ломился вперёд, невзирая на доты и рельеф местности.
— Саш, может хватит? — спросила тётя Лида, когда от очередного удара мою голову отбросило назад, и я на мгновение потерял ориентацию и чуть не упал.
— Нет. Хочу ещё.
Продолжили. Я пытался её достать, но, как с Машкой недавно, не получалось. Токугава не давала мне возможности пробить свои блоки, которые ставила грамотно, полностью ведя меня, как будто мы танцуем.
Я рискнул. Поставил всё на один-единственный рывок, ломанулся вперёд…
И ожидаемо оказался на земле. Из разбитого носа струилось что-то горячее и липкое.
— Отштавить! Отштавить, я шкажал! — успел рявкнуть я до того, как они бы прекратили бой. — Вшё в порядке, просто… Это бой, это нормально.
— Саш, ты покрасовался перед девочками, достиг цели. Все поражены твоей настойчивостью и желанием быть сильным. Достаточно, — посовестила тётка.
Я вытер нос рукавом рубашки безбожно ту пачкая.
— У самурая нет цели. У самурая есть только путь. — Поднялся и встал в боевую стойку. — Продолжаем.
Снова чехарда, но я, видимо, как-то подустал, потому что сам почувствовал, пропускаю больше, и больнее. А может это девочка усилила натиск. Если так — я был ей благодарен — нефиг расслабляться. Но она снова пошла вперёд, и я снова отброшен на землю.
— Саша, довольно!
— Нет! — Я, кажется, зарычал.
— Ты не самурай.
— Каждый из нас самурай. Каждый, кто мужчина, а не тряпка.
Уступила. И я кинулся в атаку. И на сей раз противница не стала обрывать музу на взлёте, дала немного раскрыться, и даже немного отступила назад. Но моя атака выдохлась…
…И я снова лежу на резине.
Поднимался медленно — всё тело болело. Но сдаваться нельзя — не перед строем девочек, сжирающих тебя глазами.
— Саша, хватит! — зло в голосе Лидии Васильевны. Я её достал.
— Ещё одна попытка, — пробормотал я и сплюнул красным. А затем моя противница… Кивнула кому-то за моей спиной. Там стояла наставница. Сговор? Ну что ж, мне терять нечего.
И я снова ломанулся в атаку. И даже был повод гордиться собой, если, конечно, можно гордиться безбашенностью. Однако на этот раз Токугава встретила не просто жёстко — я познакомился с её настоящим, не слишком сильно сдерживаемым ударом.
Мир не померк, сознание я не терял, но ощутил себя вдруг лежащим на резине и копошащимся, чтобы встать.
— Всё, бой закончен! — а это тоном, не допускающим возражение, объявила хозяйка этих мест.