Это уже даже не смешно. Это ещё более мерзко, чем я предполагала. В голове не укладывается. Я была слепа столько лет. Не замечала ничего вокруг. Неужели он просто хорошо скрывал от меня, чем живёт? Был более осторожен, чем сейчас?
Или я просто не замечала очевидных вещей? Но разве можно быть такой дурой? Это ведь уму непостижимо…
Муж ходит вокруг, но заговаривать не спешит. Он уже успел принять душ и облиться своим одеколоном, чтобы перебить запах чужих духов. А я борюсь сама с собой, не зная, чего хочу больше: игнорировать его или закатить скандал. Просто боюсь, что если стану ругаться, не сдержусь и убью его.
А оно мне надо? Думаю, что нет.
Когда я собираюсь ложиться спать, Саша внезапно вспоминает о том, что его обидели.
— Не хочешь извиниться? — спрашивает он, замирая у дверей. Опирается плечом на косяк и с вызовом смотрит мне в глаза.
— За что? — лениво интересуюсь я.
— За то, что повела себя как дура, — отвечает он. — Я заказал столик. Купил цветы и подарок. Хотел всё наладить, а ты меня оттолкнула. Может, объяснишь, почему так поступила?
— А может быть, начнём с того, что ты вчера выгнал наших детей из их собственного дома? Света ночевала в одиночестве на какой-то даче, — процедила я.
— Если всё было так плохо, она бы позвонила, — равнодушно заметил он. — А она ведь этого не сделала?
— Ей шестнадцать, — зашипела я. — Уж извини, но она не всегда мыслит рационально. Она могла растеряться. К тому же сейчас она не совсем понимает, какие ужасы подстерегают её в этом мире. Но ты должен был включить мозги, прежде чем выгонять её из дома!
— Я не выгонял её, — закатил он глаза. — Просто попросил переночевать у кого-то из друзей. Понятия не имею, зачем она попёрлась на какую-то дачу. Разве у неё нет подруг в городе?
— Ты совсем идиот? — уточнила я. — Ты даже не поинтересовался, куда они пойдут? Чем ты думал?
— Да всё же нормально, — всплеснул он руками. — Зачем ты всё перекручиваешь? Я сделал это для тебя. Хотел устроить романтический вечер в честь годовщины. Планировал помириться с тобой.
— Ты планировал пить вино и удовлетворять свою скотскую похоть, пока твоя дочь замерзает в чужом доме, — отрезала я. — И я в ужасе оттого что мне приходится тебе это объяснять. Что ты сам не понимаешь, какой опасности подверг Свету. Похоже, тебе плевать на всех, кроме себя. Ты не заслуживаешь всех нас…
— О чём это ты? — он хмурится. — Что ты хочешь этим сказать? Ты хочешь подать на развод? Кира! Не молчи! Ответь немедленно!
Глава 8
Я просыпаюсь оттого, что скатилась на самый край кровати и едва не упала. Сонно открываю глаза. Хмурюсь. Саша лежит впритык ко мне. Жмётся. Вынуждая меня отодвигаться всё дальше.
Тяжело вздыхаю и резко сажусь. Спускаю ноги на прохладный ламинат. Потираю лицо и понимаю, что дальше так не может продолжаться.
В своих попытках воссоединиться со мной, муж несёт опасность всей нашей семье. Он заигрался. И его эгоизм проявился в полной мере. Но только я не готова рисковать детьми ради мести Саше. Конечно, хотелось бы сделать ему как можно больнее. Но не могу. Нет сил в этом участвовать…
Я думала, что справлюсь, но это не так. Мне тошно находиться рядом с этим мужчиной. Я не смогу притворяться, что всё нормально. Не могу спать с ним в одной постели. Не могу терпеть его прикосновения. Просто не могу…
Пришло время разводиться. У меня нет времени ждать, когда муж снова заинтересуется мной. Пришла пора подавать на развод. Я оказалась не такой каменной, как хотела казаться даже самой себе. Я не скала, я женщина… Всего лишь хрупкая женщина, на плечи которой легло слишком много.
Быстро одеваюсь и выхожу на кухню. Включаю кофеварку и сажусь у окна. Смотрю вдаль. Весеннее солнце ещё не накрыло город, но в воздухе уже пахнет цветами, несмотря на грязь и слякоть. Как такое возможно? Ведь природа ещё не проснулась… Откуда берётся этот аромат свежести и новой жизни?
— Мам, ты чего так рано вскочила? — на кухню входит Света.
Она потирает глаза, приглаживает растрёпанные волосы и смотрит на меня.
— Не спалось, — небрежно роняю я.
— Из-за папы? — спрашивает она и присаживается напротив. Смотрит прямо в глаза.
— Нет, — уверенно вру я. Выдавливаю улыбку. — Хочешь чего-нибудь? Может, напечем блинчиков на завтрак?
— Нет, — качает она головой. — Я хочу поговорить. Тебя что-то тревожит. Давай это обсудим?
— Доченька, — тяну я растерянно. — Я очень благодарна за поддержку. Ты у меня самая лучшая. Но то, что происходит сейчас со мной, нельзя обсуждать с тобой или с Даниилом. Это взрослые дела.