— Спасибо, — я улыбнулась.
Борис Петрович был для всех нас в первую очередь как старший товарищ, и только потом директор. Если кому-то нужен был мудрый совет, он никогда не отказывал.
Он молчал какое-то время, будто сомневаясь, но все же решился:
— Извини, Саша. Я сейчас залезу не в свое дело, но вы мне все как дети, — и тут же уточнил, улыбаясь, — ну кроме Марии Степановны, конечно, — а потом снова стал серьезным, — я должен сказать.
Я напряглась. Мне уже не нравилось.
— Точнее просто предупредить. Матвей Сергеевич…
Матвей? Каким боком он здесь?
Боже. Кто-то видел нас в моем кабинете?
Я сглотнула.
— Я видел, как он смотрел на тебя тогда, в переговорной, когда знакомиться со всеми приезжал. — Он явно заинтересовался тобой.
Ох, это произошло гораздо раньше.
— Так получилось, что я знаю его родителей. Ну и его самого немного. О нем ходит некоторая слава… — Он замолчал, подбирая слова, — Саш, просто будь осторожна, если вдруг решишь…
— Борис Петрович, — прервала я его. Мне уже и так было неловко. Хотелось скорее это все закончить, — спасибо за заботу, правда спасибо, но в данном случае она лишняя, — я попыталась унять дрожь своих пальцев, сцепив руки в замок, — с Матвеем… Сергеевичем у нас сугубо деловые отношения. Можно я пойду?
— Конечно, Саш. Не держу.
Я вышла из кабинета директора и вместо того, чтобы вернуться в свой, направилась в туалет. Я держала руки под струей воды и смотрела на себя в зеркало. У меня дежавю. Я вспомнила, как несколько дней назад точно так же стояла в туалете клуба, пытаясь прогнать странное ощущение, а потом в темном коридоре наткнулась на Матвея…
Я зажмурилась, пытаясь прогнать непрошенные картинки, что сейчас калейдоскопом понеслись перед глазами.
Как мне выбросить его из своей головы, когда все вокруг будто сопротивляется этому и настойчиво возвращает меня к мыслям о нем. Я собиралась его игнорировать, но у вселенной словно было свое мнение на этот счет…
Мой рабочий день закончился. Я выключила ноутбук. Надела плащ. Перекинула сумку через плечо, телефон сунула в карман и, выключив свет, вышла из кабинета.
— Ну просто супер, — пробормотала я себе под нос, лифт вышел из строя. Я двинулась в сторону лестницы. Я успела спуститься почти целый пролет, оставалась пара ступенек, как вдруг каблук моей туфли странно проскользил, нога подвернулась и, не устояв, я упала прямо на колени, успев выставить вперед руки, что немного смягчило удар. Щиколотку прострелила резкая боль.
— Боже, — я застонала. Из глаз брызнули слезы. Я попыталась встать, но ногу снова обожгло сильной болью. Неловко перевернувшись, я села на ступеньку, подтянула ушибленную ногу к себе и стала ощупывать место ушиба кончиками пальцев. Оно покраснело. Кожу жгло. Руки дрожали. Я всхлипнула. На коленках тоже будут синяки, но щиколотка беспокоила больше. Мне вдруг стало так себя жалко, что я расплакалась еще сильнее. Господи, как больно.
— Саша, — вдруг в поле моего зрения появилось встревоженное лицо Матвея, — Что случилось? Ты чего тут расселась?
— Я упала, — простонала я и посмотрела на него сквозь слезы. — Что ты здесь делаешь?
— Вообще-то это моя редакция, забыла? Дай посмотрю.
— Нет.
— Саша, убери руки.
— Нет. Мне больно, Матвей.
— Дай мне помочь тебе. — Он смотрел мне в глаза. Я убрала руки и прижала их к своей груди, он осторожно ощупал мою ногу, стараясь не причинять лишнюю боль.
Я вытерла слезы.
Наливался огромный синяк. Он снял туфлю с ушибленной ноги.