— Да, — кивнул я. — Он делает успехи в учёбе. Кроме того, он занимается и самодеятельностью, вступил в капустник нашей академии.
— А вот это уже на него похоже, — кивнул Пётр Игоревич. — Только пока не понимаю, при чём тут помолвка?
— За помолвкой идёт свадьба, а за свадьбой — семейная жизнь, — ответил я. — Может так произойти, что доучиться у вашего сына не получится. И мир потеряет отличного лекаря. Кроме того, не развивая лекарские навыки, он не сможет их передать будущим поколениям.
— Об этом я как раз думал, — заявил его отец. — У него первого в семье Мавриных проснулась лекарская магия. Я владею магией земли, а моя супруга — магией приручения животных. Мы были уверены, что у нас родится стихийник. А родился лекарь. Но ведь помолвка его заключена с девушкой, у которой тоже лекарская магия.
— Да, но она учится на патологоанатомическом потоке, — готовый к этому возражению, ответил я. — Их лекарские магии не сочетаются. В таком союзе, скорее всего, следующие поколения не получат этих способностей.
Это было правдой, мы проходили это в нашей лекарской академии. Если отец Владимира захочет проверить мои слова, они легко подтвердятся. А для аристократа одной из важнейших задач является сохранение магии в семье.
Если, например, аристократ женится на простолюдинке, то родовая магия может быть потеряна. А если заключать браки с одинаковым типом магии, она, наоборот, будет усиливаться с новым поколением. Так что этот аргумент я продумал заранее, и он сыграл важную роль.
— То есть вы мне хотите сказать, что у моего Владимира сильный лекарский центр, и для передачи этой силы будущим поколениям ему нужна более подходящая партия? — уточнил граф Маврин.
— Именно. И это первый момент.
— Это важно, — подумав, кивнул Пётр Игоревич. — Ваши слова не лишены смысла, Николай. Но эта причина — не единственная, по которой я решил заключить этот брак.
— Я знаю вторую причину, — спокойно сказал я. — Территориальная.
— Не вижу причин отпираться. Так и есть, — подтвердил граф Маврин. — С помощью этого брака мы объединим три крупнейших района Санкт-Петербурга.
— И? — спросил я. — Что дальше?
— Дальше мой сын будет графом этих земель, — проговорил Пётр Игоревич. — И род Мавриных в будущем…
— А вы понимаете, что вам тогда придётся отойти от дел? — уточнил я.
— Да, — решительно ответил граф Маврин. — Сын будет править, а я уйду на покой.
— Сын, который брызгался водой и притворялся магом воды, — добавил я.
— Да мне лет восемь было! — буркнул Владимир, до этого молча наблюдавший за разговором.
— Николай, вы меня запутали, — нахмурился Пётр Игоревич. — То вы утверждаете, что он отличный лекарь, то снова говорите, что он балбес.
— Он станет потрясающим лекарем, когда выучится, — кивнул я. — Но управлять такой большой территорией — это явно не для него. Да вы и не готовили его к этому.
— Не готовил, — подтвердил граф Маврин. — Но он мой единственный наследник!
— Поэтому у вас ещё полно времени, чтобы это исправить, — спокойно сказал я. — Передать ему все дела и всё объяснить. А у него полно времени, чтобы стать отличным лекарем. И с помолвкой сейчас лучше не спешить. Этим шагом вы можете разрушить весь ваш родовой труд.
— Так я балбес или способный? — снова влез в разговор Владимир.
— Ты способный балбес! — ответили мы с его отцом почти хором. Он удивлённо посмотрел на меня и расхохотался.
— Но дело это не меняет. Помолвка слишком выгодна для нашей семьи, — продолжил граф.
— Вы ставите благосостояние рода выше благополучия сына? — прямо спросил я.
Маврин не спешил отвечать. Он повернулся к Владимиру, и они встретились взглядами.
— Нет, я преследую интересы обеих сторон, — вскоре ответил он.
— В таком случае мы можем найти компромисс, например, отложить помолвку до окончания учёбы.
Граф улыбнулся. Видно, он и сам размышлял об этом варианте.