Утром граф Якунин прислал свою машину за мной к десяти утра, и я отправился в их особняк. Он оказался довольно далеко, на противоположном конце Санкт-Петербурга. Само здание было почти такое же величественное, как у графа Чернова.
В холле меня встретил дворецкий и сразу же отвёл в кабинет к графу.
— Доброе утро, Николай, — поприветствовал меня Олег Алексеевич. — Рад, что вы приехали!
— Доброе утро, — кивнул я и сразу перешёл к делу. — Как зовут сына и сколько ему лет?
— Евгений, — ответил граф. — Восемнадцать через месяц исполнится. Он сейчас в своей комнате. Я предупредил, что сегодня к нему наведается новый лекарь. Так что можете сразу идти, дворецкий вас проводит. А я буду ждать вас здесь.
Дворецкий повёл меня по особняку и проводил к нужной комнате.
— Я буду здесь, если что-нибудь понадобится, — слегка наклонив голову, произнёс он.
Я постучал в дверь и зашёл в нужную комнату. Точнее, это были две сдвоенные комнаты, представляющие собой миниатюрную квартиру. Молодой человек, видимо, сын графа Якунина, сидел на диване в первой из них и безучастно смотрел перед собой.
— Доброе утро, — поздоровался я. — Меня зовут Николай Владимирович. Ваш отец попросил осмотреть и опросить вас.
— Доброе, — даже не посмотрев на меня, ответил Евгений. — Я знаю. Отец предупреждал. Проходите.
Я прошёл к дивану и для начала осмотрел пациента без использования магии.
Обычный парень восемнадцати лет, невысокий и худой. Даже чересчур худой для своего роста. Граф Якунин упоминал об этом. Тёмные волосы лежали хаотичными прядями, а на лице была еле заметная щетина. Складывалось ощущение, что сын графа сидит на этом диване уже не первый день и не особо печётся о своём внешнем виде.
— Для начала расскажите, что вас беспокоит, — попросил я. — Ничего не утаивайте, чтобы я поставил правильный диагноз.
— Я ничего и не утаиваю, — пожал плечами Евгений. — Боли в животе, постоянные. Головные боли. Тошнота, особенно по утрам. Слабость.
Говорил он отрывистыми предложениями, строго по делу. Но произносил всё это также безучастно, смотря куда-то в стену.
— Обезболивающими препаратами боль снимается? — спросил я.
— Нет. Ничем не снимается.
— А в туалет как ходите? — задал я следующий вопрос. Если здесь расстройство пищеварительной системы, то с этим тоже должны быть проблемы. Правда, этот вариант слишком очевидный, и лекари наверняка бы его проверили.
— Никак, — ответил Евгений. — Запоры.
Выглядел он так, как будто этот разговор утомил его уже с самого начала. Задав ещё несколько уточняющих вопросов, я решил перейти к осмотру.
Активировал свою диагностическую магию и принялся регистрировать жизненные потоки Евгения. И не увидел ни одной патологии.
Я тщательно просканировал его тело несколько раз, с головы до ног. Ни одной болезни не обнаружил. Ни одного даже сомнительного потока. Лекари были правы, он абсолютно здоров.
Но что-то с ним определённо не так. Это видно по его состоянию, по его внешнему виду.
Я решил активировать психологическую магию, чтобы проверить и психику молодого человека. И сразу же увидел огромную серую дымку. Она не просто висела над головой у пациента, а почти что покрывала всё его тело.
Депрессия. А если точнее, передо мной была маскированная депрессия. Она отличается проявлением в виде различного вида болей или других жалоб. Тогда как эмоциональное состояние уходит на второй план.
Несмотря на сильную подавленность пациента, мыслей его я не слышал. Скорее всего, их практически и не было в данный момент. Пациент просто ощущал сильнейшую апатию и никак не мог с ней справиться.
Теперь понятно, почему другие лекари не смогли поставить диагноз! Граф Якунин водил сына к обычным лечебникам, и никто не догадался отправить парня к психологу.
Так, теперь надо определить, что я могу с этим сделать. Метод, который я использовал на других людях, здесь не подойдёт. Просто развеять эмоцию не выйдет, ведь это уже не эмоция, а состояние. Простыми словами, дымка просто вернётся назад.
Тогда остаётся один вариант. Мне следует вернуться к графу Якунину и честно сказать о состоянии сына. Пациент у меня несовершеннолетний, поэтому я имею полное право доложить о его состоянии родителю. И тогда граф сам подыщет подходящего психолога, который сможет разобраться с этой проблемой.
— Я закончил. Спасибо, Евгений, — сказал я сыну графа. — Скоро вам станет лучше.