— Да, как я уже сказал, мне самому не нравится эта ситуация, — кивнул ректор. — Меценаты хоть и влиятельные люди, но главный в этой академии всё ещё я. И мы всегда поддерживаем наших студентов. Так что у вас есть ровно семь дней на оплату обучения.
Судя по словам ректора, ему не нравится, что кто-то пытается прыгнуть через его голову, поэтому он мне и помогает. Повезло, другой бы просто меня вышвырнул без права вернуться.
— Отлично, благодарю, — кивнул я. — Насчёт этих меценатов — вы, разумеется, не назовёте фамилию того, кто настоял на моём отчислении?
— Не могу, извините, — покачал головой мужчина. — Эта информация строго конфиденциальна.
Это было ожидаемо, но попытаться стоило.
— Ничего, я всё понимаю, — кивнул я. — В таком случае всего доброго! Оплата будет в течение недели.
— До свидания, Аверин!
Я покинул кабинет ректора, а затем и главный корпус в глубоких раздумьях.
В Гатчине всё было тихо и спокойно, и разрывать больнице договор со мной не было никакого резона. Значит, это произошло по указке кого-то из Санкт-Петербурга. Причём, скорее всего, договор был расторгнут задним числом.
И тут явно замешан кто-то из меценатов академии. Но кто?
И второй вопрос, где мне достать деньги на обучение… Это немаленькая сумма, и у меня, разумеется, её нет. Вариант украсть деньги сразу отпадает, я не вор и никогда им не стану, у меня есть свои принципы. Заработать столько денег всего за неделю — тоже не вариант.
Значит, надо снова заключить целевой договор. Причём заключить с другой больницей будет сложно, в середине учёбы такие договоры уже не заключают. Остаётся один вариант — перезаключить его с Гатчинской больницей. Но её главного врача тоже будет непросто убедить, раз один договор он уже разовал.
От размышлений меня отвлёк звонок матери. Вот она, как чувствует постоянно, если что-то случается!
— Привет, — взяв трубку, произнёс я. — Как вы там?
— Сын, я что-то за тебя беспокоюсь, — тут же ответила мать. — Ты в порядке, ничего не произошло?
— Всё в порядке, — спокойно проговорил я. — Почему ты спрашиваешь?
Обычно мать спрашивала об учёбе, а сейчас в её вопросе прослеживался явный намёк.
— Отец снова рассорился с Елисеевыми, — шёпотом произнесла мама. — Они потребовали продать им наш единственный магазин. Хотели присоединить его к своей сети. И деньги предложили хорошие, но отец отказался.
— И правильно отказался, мы так вообще без всего останемся, — поддержал я.
Елисеевы — довольно крупный род Санкт-Петербурга, даже богаче семьи моего друга, Мавриных. Им принадлежала огромная сеть магазинов по всему городу «Елисеевские», специализирующиеся на алхимических препаратах. И постепенно они старались подмять под себя чуть ли не весь Санкт-Петербург, выкупая магазины у остальных родов, чтобы стать монополистами в нашем городе.
Один из сыновей Елисеевых учился со мной в академии, на одном курсе и факультете. И практику зачем-то проходил тоже в Гатчине, не знаю уж почему.
Наша семья владела одним-единственным магазином уже много поколений. Все настойки и травы, продающиеся там, были высшего качества. Отец не терпел дешёвых подделок и аналогов. С появлением конкурентов продажи шли всё хуже, из-за чего и начались финансовые проблемы. Но отец не унывал и никогда не опускал руки.
— Это наш единственный магазин, отец души в нём не чает, — сказал я.
А также единственный источник дохода семьи.
— Да я понимаю, понимаю, — грустно проговорила мама. — Но Елисеевы — очень влиятельные люди. Как бы проблем из-за них не было.
Уже есть. Вот чувствую, что именно они и устроили моё отчисление. Решили досадить отцу таким образом.
— Я приеду к вам завтра вечером, — решительно проговорил я в трубку. — Передай отцу.
— Ох, конечно! — обрадовалась она. — Мы всегда тебя ждём. До завтра!
Отлично, ближайшие сутки она будет занята размышлениями о моём приезде. И так гораздо лучше, чем переживать о родовых конфликтах.
А у меня постепенно рождалась идея, как решить все проблемы.