— Я… Это был просто сон.
— О чём?
— Не помню. Но что-то жуткое.
Я помню. Я видел.
— Постарайся вспомнить. — Его рука бережно гладила мою щёку.
Затем что-то кольнуло в области уха. Желудок свело судорогой, меня скрутило. Тело забилось в конвульсиях. Мысли разбежались. Всё началось быстро и быстро закончилось. Шизик покинул меня.
Я видела, как он впитывается в Альберта.
В глазах мужчины мелькнула тень, он был спокоен, поглощение паразита прошло без видимых мучений, как это происходит со мной.
— Зохар, — позвала я шёпотом, — что происходит?
— Так твой черныш передает информацию о сне, который вы видели. Всё, что видела ты, видел и он.
Занятненько.
Сон вспоминался урывками и, скорее, ощущениями, чем какими-то картинками. Я помню: было мокро, сыро, страшно, и кто-то умер. Но кто? Не знаю, не помню.
Альберт развалился в моей постели, словно спал здесь всегда, а я так — на чаёчек ночью в гости зашла.
Ощущение тревоги не покидало.
— Зохар, скажи, знаешь ли ты в академии тёмные, мрачные и мокрые места?
— Знаю.
— Какие?
— Почти все! Детка, академия стоит много веков. Половина помещений давно заброшена или ушла под землю. Да, там сыро, и мокро, и грязно, и мыши!
Да уж, дела.
Я посмотрела на Альберта.
Чёрная поволока застилала глаза. Он был не здесь и не со мной. Он был там и считывал.
Вдруг его взор резко прояснился. Он проморгался и принял более расслабленную позу, закинув руки за голову и вытянув ноги.
— Ну, как?
— Информативно. Иди ко мне. — Он протянул руки.
К чему эти игры в кошки-мышки, когда можно просто любить? Но тараканы в голове настойчиво просили поиграть в недотрогу. Поиграю. Но не сейчас.
Я прильнула к сильному мужчине. Положила голову ему на плечо. Оказавшись в плену бергамота и лимона, пришло наконец-таки расслабление, а мерный стук сердца убаюкивал лучше всякой колыбели.
Где-то на задворках полусонного сознания я почувствовала возвращение Шизика. Он молчал. Наверное, устал скакать по телам.
А потом я уснула. Тепло родного и любимого тела не покидало меня до рассвета.
Только интуитивно я почувствовала, как он переместился, и в комнате стало пусто и холодно.
Зазвонил утренний колокол, обозначающий общую побудку академии.