Он сделал пару шагов в мою сторону, замялся и сел на кровать. А перед моими глазами всплыло воспоминание о нас и наручнике на моём запястье…
Вернули к реальности меня причитания Шизика с мольбами прекратить этот балаган в мыслях. Кажется, что Альберт читал меня как открытую книгу и прекрасно знал, о чём я думаю. Он протянул руку, и я повиновалась, сделав несколько шагов в его сторону.
Мать, очнись, он гипнотизирует тебя.
Нет, я сама хочу…
Альберт усадил меня к себе на колено, а я продолжала смотреть ему в глаза. Разум был на месте, просто слишком долго я бегала…
— Моя маленькая чертовка… — Он заправил мне за ухо выбившуюся прядь волос, провёл пальцем по щеке.
Такой близкий, такой родной.
Запах бергамота окутывал и пьянил. Его рука мерно поглаживала моё плечо, иногда поднимаясь выше по ключице и к чувствительному местечку за ухом. Вторая рука лежала на моей талии, слегка её сжимая. В каждом касании была ласка и забота. Его бархатистый голос продолжал нашёптывать ласковые слова, вводя в транс.
— Что ты со мной делаешь? — прохрипел он мне в макушку, бережно целуя.
Я хотела пошевелиться, что-то ответить, но боялась нарушить ту магию, что сейчас наполняла всё пространство.
Я слегка потянулась, желая узнать вкус его губ.
Нет, пожалуйста, не при мне, Зохар тоже будет против, — противный голосок паразита нарушил атмосферу, и миг был упущен.
— Зохар жить хочет, поэтому молчит или гуляет.
— Зохар? — Альберт развернул меня к себе.
Чёрт! Я ляпнула это вслух. Зажала рот ладонями и взирала на капитана с широко раскрытыми глазами от ужаса. Что сейчас будет?
Мать, ну всё, допрыгались…
Да если бы не ты… Паразит ты.
— Аврора, пришло время для детального допроса.
Я дёрнулась, но меня перехватили сильные руки и уложили на постель.
— Не понимаю, о чём вы, лесс Штользерман.
— Ты сейчас всё поймёшь. Рассказывай, чертовка, или допрос станет более обстоятельным и детальным.
Он завёл мои руки за голову и удерживал одной рукой.
Сопротивляться не было смысла. Плавали, знаем. Только силы потрачу.
Альберт склонился надо мной. Его дыхание щекотало кожу, а нежный шёпот приводил в движение мурашки.
— О каком Зохаре речь?
— Вырвалось просто.
— Кто такой Зохар? — Его губы оказались над яремной впадиной. Грудь моментально напряглась.
— Не могу. Не моя тайна.
— Тогда давай по-другому. Зохар Сарини? — Его губы обожгли чувствительное место на шее.
— Да! — вырвалось у меня.