Париж… Слово звучит почти насмешкой на фоне моей личной "разбитой Луврской пирамиды", но я киваю.
Рома ставит пакеты на заднее сидение своего УАЗ‑"Патриот".
Черный салон пахнет кожей и хвойным одеколоном.
В зеркале заднего вида я вижу свой закусивший губу профиль – все еще та же студентка, только с кольцом на пальце, которое кружит, как спутник, не зная, падать или нет.
Роман включает радио. Из динамиков льется что-то на французском.
– "Это знак", – подмигивает.
– "Это издевательство", – отвечаю, но губы непроизвольно улыбаются.
Он ровно держит руль, а я считываю в этих прямых плечах надежность, которой мне так сейчас не хватает.
Роман плавно выводит "Патриот" на проспект. Стекла ловят теплый солнечный свет. Салон становится похож на аквариум с золотистой водой – тихий, отрезанный от суеты.
– Знаешь, Даш, – он бросает взгляд в мою сторону, – ты сегодня выглядишь… хрупко, но так женственно.
– Комплимент от офицера? – улыбаюсь краем губ.
– Это… у меня, вообще-то, набор слов не большой.
– Но очень… тонкий и душевный. Твоя девушка, наверное, купается в комплиментах.
– Купалась, но… мы расстались.
– Почему?
– Два года вместе, а потом выяснилось, что я – запасной аэродром. Пока служил в гарнизоне, она построила полетный план с другим. Вернулся – а место занято.
– Прости, – я машинально кладу ладонь на подлокотник между нами, но тут же отодвигаю назад. – Тяжело, наверное.
– Прошло уже. – Он жмет плечами. – Сначала хотелось выдать по уставу: "Беспорядочные связи в строю – нарушение дисциплины". А потом… Знаешь, приходит тишина. И в этой тишине слышно, чего на самом деле хочешь. Обычный дом, не казарма. Жена, которая ждет, а не проверяет твой счет. Дочка, которая залезет с книжкой под китель. Чужая – не чужая, какая разница. Лишь бы глаза светились.
Слова оседают во мне теплом, как плед из старого детства.
– Хочешь дочку? – тихо улыбаюсь.
– Да, это так, к слову. Дочка, сын. Кто-то, кто будет ждать с работы и встречать, пробегаясь босыми пятками по коридору.
Я втягиваю воздух; грудь подается вперед – будто мое сердце уперлось в ребра и спрашивает: "Слышишь?"
"Патриот" Ромы мягко тормозит у подъезда. Я уже тянусь к ручке двери, как замечаю Ярослава, что выходит из подъезда и идет к нашей темно‑графитовой бмв.
Я сижу и жду чего-то. Неловко получилось.
Ярослав садится в машину, заводит и замечает меня.
Дверца седана распахивается. Ярослав резко выходит. Плечи напряжены. Пиджак расстегнут, ладони в карманах брюк, но в каждом жесте пружина. Его взгляд скользнул по Роме, по мне.
Рома выходит из машины, открывает мне дверь и подает руку.
– Даша?
– Привет, – натягиваю улыбку. - А я в магазин заехала. Встретила Рому, помнишь его?
– О, Ярослав, рад видеть, – Роман добродушно протягивает руку, Яр жмет. На лице ноль эмоций.