Она вздыхает, делает шаг ближе.
– Я правда переживаю за вас. Просто зайду, поговорим пять минут. Пожалуйста.
– Слушай, Марин, Дашка в больнице с дочкой, и ты это знаешь. Идешь ко мне домой выяснять отношения? Совсем совесть потеряла?
– Я не выяснять пришла, а извиниться. Я же вижу, ты зол, и понимаю, почему.
– Ты ничего не понимаешь. Я тебе сказал: забудь дорогу сюда. Я не хочу тебя видеть рядом ни со мной, ни с Дашей.
Она резко вскидывает подбородок, глаза блестят слезами.
– Яр, ты правда думаешь, что я хочу вам навредить?
– Марин, я ничего не думаю. Просто уходи.
– Даша попросила кое-что принести для Катюши, можно я возьму?
– Я сам отвезу все, что им надо.
– Дай мне тоже что-то для них сделать! Даша мне как сестра. А Катя моя крестница.
– Яблок отвези, если хочешь. Все, Марин, дай мне отдохнуть! Пока.
Марина вдруг начинает резко дышать, судорожно прижимая ладонь к груди, по щекам – слезы.
– Яр, прости, – бросается мне на шею, – я просто боюсь за Катю… Она такая маленькая и уже капельницы с антибиотиками, сильные лекарства против кашля. Я с ума сойду, если с ней что-то случится…
– Потом пройдет реабилитацию, – снимаю ее руки с себя, – и все нормально будет.
Она задыхается, всхлипывает и оседает на пол.
Стою, как вкопанный, не понимая, что с ней делать и как это прекратить.
– Марина, успокойся, ты чего? Катя под присмотром врачей, с ней Даша, все нормально, – пытаюсь я ее остановить, беря за плечи.
Она мотает головой, отстраняется, ее плечи вздрагивают от рыданий.
– Нет, ты не понимаешь… Мне так страшно за нее!
– Поднимайся давай, – подаю ей руку и помогаю подняться. – Я тебе такси вызову.
Кивает.
– Можно я присяду, пока оно приедет.
Показываю на гостиную.
Она хватается за стену и медленно идет туда.
– Яр, а можешь мне еще чая заварить черного, пожалуйста? Давление, наверное, упало. Я сразу уеду, обещаю.
Смотрю как сидит на диване, бледная вся. Руки трясутся, дыхание тяжелое и рваное.
Чувствую себя совершенно беспомощным в этой ситуации.
Делаю ей чай. Набираю Дашу, чтобы рассказать о том, что тут происходит. Но Даша не отвечает. Уже девять вечера. Может, уже и спят.
– Держи, – приношу ей кружку с чаем.