– Выходи, поговорить надо.
Уставший, невыспавшийся. Катя у него на руках, обнимает и прижимается к шее.
– Мне и так все понятно. Можешь ничего не объяснять.
– Я жду.
– Если ты за вещами, то собирайся и уходи.
– Я приехал поговорить.
– А я – нет.
– Так значит?
– Так. Значит.
– Хорошо.
Закрывает дверь.
О чем-то с Катей говорит. Я не вмешиваюсь. Пусть пообщаются. Сейчас мы уедем, когда еще увидятся. А им обоим это очень надо.
Не собираюсь ему говорить, что уезжаю. Он будет скорее всего против. А мне плевать.
Против его измены я тоже была бы против. Но меня никто не спрашивал. Почему я теперь должна отчитываться?!
Неспеша заклеиваю себе пластырем палец.
На самом деле жду, чтобы он скорее ушел.
Поговорить надо, согласна. Но сейчас все так живо и больно, что я только свою боль могу вываливать на него. Не хочу слушать его оправдания и прощения.
Я не готова к этому.
Но, когда выхожу, слышу, что он у Кати в комнате.
Иду и заглядываю к ним. На полу возле комода чемодан, в который он скидывает ее вещи.
– Ты что делаешь?
– Ты кажется не хотела говорить, – жестко напоминает мне.
Катя уже переодета в уличные штанишки и кофту. Прижимает любимого медведя.
– Ты куда ее вещи собираешься? Ты что творишь! – подбегаю и выхватываю у его чемодан.
– Катя едет со мной! – забирает назад ее вещи и захлопывает чемодан.
– Никуда она не поедет!
– Это и моя дочь тоже. Раз ты не хочешь говорить. значит я уйду. Но с ней. Я имею на нее прав не меньше, чем ты.
— О чем говорить?! – повышаю на него голос. – О чем ты хочешь говорить? О том, как…
– Не кричи при ребенке, – перебивает меня. .
Берет за руку и выводит в коридор.