Врач снимает маску, устало выдыхает.
– У вашей мамы диагностирован острый коронарный синдром. Проще говоря, это предынфарктное состояние, спровоцированное, скорее всего, резким скачком артериального давления и стрессом. Мы успели вовремя – приступ был купирован, пациентка стабильна, но состояние остается средней тяжести.
Делает паузу.
– Проведены необходимые мероприятия: снятие болевого синдрома, введение антиагрегантов и нитратов, мониторинг ЭКГ. Сердечная мышца повреждена незначительно, но потребуется тщательное наблюдение и реабилитация. Возможны осложнения – аритмии, повторные эпизоды ишемии. Сейчас она в палате интенсивной терапии.
– А прогноз? – спрашиваю, затаив дыхание.
– Все зависит от того, как строго будут соблюдаться рекомендации. Она должна исключить стресс, курение, физическое перенапряжение. И, главное, эмоциональную перегрузку. Это сейчас для нее опаснее всего.
Ярослав кивает, и я вижу, как напрягаются его плечи, будто он держит на них непомерный груз. Когда врач уходит, он поворачивается ко мне, и в его взгляде читается вопрос и одновременно обвинение.
– Яр, я правда не хотела, чтобы с ней случилось что-то плохое, – тихо говорю я, – да, я зла на нее, да, я обижена, но не настолько, чтобы желать ей зла. Я бы никогда…
Он медленно садится на стул, упирается локтями в колени, сцепляет руки в замок и опускает голову.
– Все, чему я верил, все, что я думал, оказалось ложью.
Я присаживаюсь рядом, осторожно касаюсь его плеча. Он не отстраняется.
– Ты можешь не верить, Яр, можешь думать, что она по-прежнему ни при чем, но это правда. Я почти уверена. Нам только надо проверить ее телефон и найти доказательства.
Он поднимает на меня глаза – уставшие, растерянные, но больше не злые.
– С днем рождения был перебор.
– Я хотела спровоцировать Анну, чтобы узнать, кто она. Я думала до последнего, что это Марина, но ошиблась. Прости, что так получилось, прости, что ты подумал обо мне плохо. Но я не изменяла тебе и не собиралась.
Он долго смотрит на меня, будто пытается что-то разглядеть, что-то очень важное и настоящее, то, что он мог упустить. Кладет руку мне на плечо и обнимает.
– Мы вроде как должны доверять друг другу, чтобы начать все сначала, а получается опять врем?
– Нет, это еще не начало, Яр. Начало будет, когда будут доказательства и конец этой истории. И твоя мама… ты слышал. Она не хочет, чтобы мы жили вместе. Она будет продолжать. Это будет не жизнь, а постоянное недоверие и сомнения.
– Все слишком запуталось.
Я киваю, пытаясь проглотить ком в горле.
– Да. Может, нам и не надо сходиться… Из этого не…
– Не говори так. Надо. Мне надо.
Он медленно встает, смотрит на дверь палаты, где лежит его мать. Потом снова на меня – взгляд его темный и усталый.
– Даш, – наконец тихо произносит, – где ее телефон?
– Я не забирала.
– Значит, поехали к ней домой. Проверим ее телефон и узнаем уже правду.
Глава 42
Мы едем молча. В машине тихо, слышно только шорох шин по мокрому асфальту и мое учащенное дыхание. Сердце колотится тревожно и болезненно.
В голове крутится одна и та же мысль: "А вдруг я ошиблась? А если это все-таки Марина? Что тогда? Как я смогу потом жить с этим? А если с ней случится что-то? Яр же мне не простит"
Ярослав держит руль крепко, костяшки пальцев белеют от напряжения. Вижу, как подергиваются мышцы на его скулах, как он пытается подавить волнение и страх. Наверное, ему даже хуже, чем мне. Ведь речь идет о его матери.