— Всё верно. Только вряд ли девочка останется Танечкой.
Наталья Николаевна понятливо кивает и выходит со словами, что сейчас принесут малышку.
— Я хочу оставить имя, мою маму звали Татьяной, — заявляет Эля, теребит дрожащими пальцами низ блузки.
— Как скажешь, малышка, — целует ее в висок Саня.
Начинаю ревновать, оккупировал сегодня Элю. Всё время с ней. Но, с другой стороны, он находит для нее правильные слова. Хотя обычно я всегда сдерживаю его, потому что он порывист. Но в последнее время его словно подменили. Я знаю, что он так же, как и я, чувствует вину, наверное, даже еще больше.
Через пятнадцать минут приходит заведующая в сопровождении нянечки, и Эля берет на руки нашу дочь.
Впервые!
Обнимаем нашу женщину с двух сторон, заглядываем в детское личико, и на глаза наворачиваются слезы.
Наша дочка, просто красавица! Сейчас она спит, глазок не видно, но кажется она похожа на меня.
— На меня похожа, — шепчет Саня.
Я улыбаюсь в ответ. Меня переполняет радость, и кажется, что за спиной у меня выросли крылья.
— На меня, — шепчу ему одними губами.
38.
Эля.
Держу дочь на руках, прижимаю ее к себе и тихо плачу.
— Девочку осмотрел врач, — протягивает заведующая нам заключение педиатра, — с ней все хорошо. Обращались с ней хорошо, вес в норме, кожные покровы чистые. Семья, в которой содержалась девочка собрала для нее необходимые вещи с собой.
— Не стоит… — начинает Саша.
— Нет пусть дадут, по вещам я пойму, как обращались с моей Танечкой, — перебиваю я.
— Эля, мы только посмотрим. И оставим все вещи здесь. Малышам в доме малютки они нужнее будут. Да и смотря на них, ты каждый раз вспоминать будешь. А так будем надеяться, со временем боль утихнет.
Прощаемся с заведующей, благодарим ее и садимся в машину все, кроме дяди Миши.
— Ах да, — стучит он в окно, мне. Открывает дверь и протягивает мне конверт. — Здесь ДНК тест на отцовство.
Киваю, убираю его в сумочку.
— И кто отец? — тут же интересуется Денис, который в этот раз сидит рядом с малышкой на руках, а недовольного Саню усадил за руль.
— А это уже спрашивайте у своей женщины, — подмигивает он и закрывает дверь.
Машет нам рукой, пока мы не скрылись из виду.
— Мне все равно чья биологическая дочка, наша Танюша. Меньше или больше я ее любить не буду, — целует ее в лоб и малышка открывает глаза, смотрит на Дениса, морщит носик и начинает плакать.
— Ничего себе, какая серена! — доносится от Саши.
— Дай мне малышку, — Денис смотрит на меня, словно сомневается давать ее мне или нет.
— Держи. Нянечка говорила, что когда она проснется, она захочет кушать, — вспоминает Денис.
— А у нас ничего с собой нет, — смотрю на плачущую дочь и сердце кровью обливается. Может она испугалась нас? В один месяц младенцы же уже узнают близких людей. Покачиваю ее, шепчу ей, чтобы чуть-чуть потерпела.