Сказать все напрямую — неразумная затея, которая только ослабит меня в глазах мужа.
Нанять детектива, чтобы подкрепить разговор красноречивыми снимками? А вдруг этот сыщик окажется проходимцем и заодно сольет компромат в интернет? Или вздумает нас шантажировать?
А что Елизаров? Наш семейный «имиджмейкер», он в курсе? Интересно, как часто у него на повестке дня бывают интрижки Богдана? Знают ли о них родители? Каковы масштабы проблемы?
Стоит ли вообще ворошить это осиное гнездо? Не наврежу ли я себе? А мальчикам?
Может, лучше оставить все, как есть?
Допускаю эту мысль, и все мое нутро восстает в лютом протесте!
Нет! Ни за что! Я решу это!
Без настроения выбираюсь из постели. Привожу себя в порядок и выхожу из комнаты.
В квартире тишина. Воздух наполнен ароматом крепкого кофе и венских вафель, которые я вчера заказала Анне Михайловне на свой поздний завтрак.
— Доброе утро, Марта Романовна, — экономка встречает меня улыбкой.
— Доброе, — отвечаю, устраиваясь за столом. — Спасибо, — здесь и ягоды, и сырный крем, и топпинги. Идеально для традиционного «будничного выходного». Но нет. Это тоже не радует.
— Приятного аппетита, — желает Анна Михайловна, затем добавляет: — Богдан Эдуардович документы забыл. Замешкались они утром, опаздывали.
Экономка указывает на край столешницы, где лежат две объемистые папки. А это уже интересно! Даже приободряюсь! На ловца и зверь бежит⁈
— Завезу ему по пути в спа, — отзываюсь, раздумывая о том, что я как раз давненько не бывала в «Гордеев групп». Спасибо Богдану, он собственноручно предоставил мне эту возможность! Разведаю, что там да как.
С разыгравшимся аппетитом тянусь за вафлей. Анна Михайловна подает мне горячий кофе.
Муж очень не любит, когда я приезжаю в его офис. Он ведь так занят! Звонки, посетители, деловые обеды, попробуй найди время на семейные визиты! Поэтому забытые папки очень кстати. Не нужно придумывать дурацкие оправдания, зачем я могла бы явиться в компанию. Документы, наверняка, не особо важные. Богдан бы уже позвонил и попросил передать их на такси, например. Но как же мне об этом догадаться? Я ведь всего лишь хорошая жена, которая чем может поможет своей второй половинке!..
Вкусно позавтракав, благодарю Анну Михайловну и быстро собираюсь на выход. Сумочка, очки, ключи от машины, телефон — вроде все, что нужно, при мне. Не забыв прихватить документы, покидаю квартиру.
Выгнав машину из крытого паркинга, делаю громче звук в магнитоле, опускаю солнцезащитный козырек и выдвигаюсь в путь.
Не знаю, чего именно я жду от этого визита.
Хочу вновь взглянуть на черноволосую раскрасавицу, которую супруг зовет своей секретаршей? Подметить сальный взгляд, с которым он на нее смотрит? Уловить какие-то знаки, флюиды между ними? Засечь очередные сигналы его неверности?..
Или маленькая и такая наивная девочка внутри меня, от которой, как я считала, события десятилетней давности не оставили и следа, все еще надеется застать своего мужа за напряженной работой? Сосредоточенным и абсолютно равнодушным ко всем женщинам в мире, кроме нее самой? Горячо желает увидеть радость и нежность в глазах любимого, когда войдет в его кабинет? И чтобы флюиды и знаки, и те самые сальные взгляды — все только ей?
— Вот же глупая, — хмыкнув, шепчу.
Оставив машину на стоянке, беру папки и шагаю к зданию. Кабинет Богдана теперь на самом верхнем этаже. Охранник в холле, изучив протянутый мной паспорт и осознав, кто перед ним, возвращает документ и торопится выйти из своей кабинки.
— Пожалуйста, проходите, — приложив карточку к турникету, прокручивает его для меня.
— Спасибо, — киваю и следую к лифту.
Поднявшись на последний этаж, пересекаю просторный вестибюль. Для супер-занятого главы обстановка в его приемной подозрительно тихая. Только звонок стационарного телефона каждые пару секунд резко разрезает воздух. Да и то после очередного раза смолкает. Я в кроссовках, поэтому ступаю неслышно, и в вестибюле повисает абсолютная тишина.
Пару секунд разглядываю пустующее место секретаря. Опускаю на стол папки. Двигаюсь дальше, к слегка приоткрытой двери кабинета с табличкой «генеральный директор».
Чем ближе становлюсь, тем четче различаю голоса. Мужской — разгоряченный, громкий и женский — размеренный, успокаивающий. Слов не разобрать.
Едва касаясь, медленно толкаю дверь, открывая ее еще буквально на пять сантиметров. Ровно настолько, чтобы прячась за ней, выглянуть и увидеть их.
Богдан сидит на краю своего стола. Его ладони поглаживают бедра высокой рыжеволосой девицы. Она стоит, прижавшись всем телом к моему мужу, и старательно прикладывает что-то к его лицу.