🕮 Читать книгу «Разбитые мечты. Внебрачная дочь моего мужа» онлайн

— Вик, — Родион вырывает меня из мыслей.

— Что? — отзываюсь я.

— Давай переоденемся во что-нибудь поудобнее, и я принесу нам чай. Посидим на балконе, — предлагает он.

— Давай, — соглашаюсь в ответ.

Сбросив тесное платье, кутаюсь в пушистый халат. Только начало лета, и по вечерам на улице по-прежнему прохладно. Выхожу на балкон, усаживаюсь на мягкую подушку плетеного кресла. Родион организует для нас поднос с ягодным чаем и сэндвичами. Ставит его на стеклянный столик. Подает мне кружку, от которой поднимается ароматный пар. Делаю обжигающий глоток. Смотрю на своего мужа и приободряюсь, ощущая, как по моей груди растекается тепло. Мы справимся. Мы обязательно справимся.

Глава 4

Евгения Марковна

Выдавливаю таблетку из блистера. Беру стакан с водой. Запив лекарство, беспокойно вздыхаю. Правду говорят, беда не приходит одна…

— Голова просто раскалывается, — обхожу кровать к стороне мужа, сажусь рядом с ним. — Нина сказала, что Родион спускался за перекусом. Значит, между ними все не так плохо. При скандале о еде думаешь в последнюю очередь.

— Вика очень чуткая девушка. Она не станет изводить Родиона, — уверен Эдик.

— Да уж, — хмыкаю в ответ. — Случись подобное с Богданом, Марта не бросилась бы его обнимать. Это была бы совсем другая история…

— Марта росла сиротой. Ее никто никогда не жалел, — напоминает муж.

— Она бы рвала и метала, — добавляю я.

Эдуард согласно покачивает головой. Бросает на меня утомленный взгляд.

— Как ты? — поглаживаю его спину.

— Запарился я в этом жалком подобии волос, — фыркает он, стаскивая парик и почесывая голову.

Внутренне содрогаюсь при виде облысевшего мужа. Но внешне стараюсь сохранять спокойствие. Если стану выдавать истинные чувства, то только и буду делать, что плакать при нем. Нужно просто попривыкнуть к изменившейся внешности Эдика.

Месяц назад я отправляла его в больницу с собственной густой шевелюрой на голове, а домой муж вернулся осунувшимся и потерявшим все волосы… словно от лечения стало только хуже…

Ненавижу эту болезнь! Будь она проклята!

— Кстати, о Викиной чуткости, — говорит он, кладя парик на свою тумбочку. — Она заметила все: и что я похудел, и что прическу сменил. А я уйму времени потратил, чтобы подобрать этот парик! Он же один в один с моими волосами! Но она такая внимательная… Не знал уже, куда деваться. И от Филиппа тоже, — недовольно добавляет муж. — Он задает вопросы, на которые я еще не успел придумать ответы, — тяжело вздыхает.

— Может, не надо придумывать? — предпринимаю очередную попытку уговорить мужа. — Может, следует все-таки сказать детям о болезни?

— Нет, — категорично отрезает Эдуард. — И прекрати сводить к этому любой разговор!

Он поднимается и направляется в гардеробную, а я провожаю его вспыхнувшим от досады взглядом.

Упрямец! Упрямец и неисправимый гордец!

Он приводит мне множество доводов: от общей атмосферы, в которой ему придется проходить лечение, до потерь в бизнесе, если информация о его болезни просочится за пределы нашей семьи. Но чем же плоха атмосфера общей сплоченности, сострадания и любви⁈ И кто же выдаст наши секреты? Вика? Или Марта? Или сыновья⁈ Даже Нина держала бы язык за зубами, как и все мы! И так ли велики будут эти самые потери в бизнесе? Мальчики прекрасно справились в его отсутствие!

Поэтому я убеждена, все это — второстепенные причины, главная же состоит в том, что Эдик настолько боится проявить слабость и почувствовать жалость к себе, что готов отказаться от поддержки родных, готов забрать у детей возможность помочь себе в трудную минуту! И мне кажется, что выбор этот очень мучает его самого, а потом, когда дети узнают, он ужасно огорчит и их.

Оттого внутри меня кипит негодование. Но я не перечу, лишь мягко стараюсь уговорить мужа. Это его недуг. Его решение. Кто знает, как я поступила бы на его месте? Если бы я вот так, как Эдик, просто проходя плановый осмотр, узнала, что изнутри меня съедает болезнь, что почувствовала бы? Какие решения стала принимать? О чем позаботилась бы?

— Детям я бы точно сказала, — тихо и задумчиво, но вслух отвечаю сама себе.

— Женя, — недовольно доносится из открытой двери гардеробной.

— Молчу, молчу. Больше об этом ни слова, — зарекаюсь я.