Встав из-за стола, направляюсь следом за Родионом.
Нахожу его в гардеробной, расстегивающим последнюю пуговицу рубашки.
— Или все дело в Алине? — войдя в комнату, прислоняюсь спиной к стене у двери. — Я же сказала, что погорячилась! Что не думаю так на самом деле!
— Да, я помню, — муж бросает рубашку на пол. Выбирает в шкафу ей замену.
— И поэтому ты решил вообще оградить меня от дочери? — обнимаю себя за плечи.
— Чтобы лишний раз тебя не расстраивать, — спокойно поясняет он, натягивая белое поло.
— Очень любезно с твоей стороны. Спасибо, — едко отзываюсь. Тут же огорченно выдыхаю. Нет, если продолжать в том же духе, все только усугубится. С сожалением произношу: — Родион, что же с нами случилось? Мы ведь все и всегда могли решить открытым, спокойным разговором!
— Я сказал, что мне некогда, — раздраженно отвечает он, выбираясь из брюк.
— Тебе неделю некогда! Ты ни не можешь, ты не хочешь все обсудить!
Муж, отправив брюки на пол к рубашке, быстро натягивает джинсы и подходит ко мне.
— Хочешь обсудить? Давай обсудим, — прячет руки в карманы. — Как дела у Чистякова? — поведя плечами, изображает непринужденность, но задерживает на мне тяжелый, испытывающий взгляд.
— У Кости? — хмурюсь, переспрашивая. — Причем здесь он?
— Ты мне скажи, — сурово отзывается Родион.
— Я с ним даже не виделась. Мы вообще в разных отделах работаем! Он теперь на международных операциях…
— А ты поузнавала все-таки, — взлетают брови мужа.
— Что? Ничего я не узнавала. Встретила из бухгалтерии девчонку, одну из стареньких, она рассказала. Я даже не спрашивала! — пораженно смотрю на мужа. Конечно, возвращаясь в банк, я о Косте вспоминала, но была уверена, что не пересекусь с ним. Ни у меня, как, убеждена, что и ни у него, нет никакого желания общаться. — Ты что, ревнуешь? Родион, спустя три года брака? Серьезно?
— Но ты ведь этого добивалась. Получила, что хотела, — чеканит он.
— Добивалась⁈ — вконец теряю терпение. — Да я как могу вытягиваю себя! Пытаюсь найти способ…
— Это не тот способ, Тори. Я тебя предупреждал. Мне это не нравится. Я не хочу, чтобы ты работала!
— Мне тоже много чего не нравится! Но проявлять терпение и понимание должна только я⁈
— Я не могу не быть отцом. Ты можешь не работать, — настойчиво подчеркивает он.
— Как-то все очень категорично, Родион, не находишь? — в бессильном порыве вскидываю руки.
— Как есть, — чеканит муж. — Мне пора.
Захватив ключи и кошелек, он выходит из комнаты.
Поднимаю с пола его вещи, отношу в корзину для белья. Кажется, Родион еще никогда так на меня не злился. Действительно ли это ревность? Или в нем взыграло чувство собственничества? Скорее второе. Скорее, это эгоизм и задетое самолюбие. Я поступила по-своему. И мужа это коробит. Это так не похоже на Родиона. На нас не похоже. Мы всегда находили возможность договориться. Задумываюсь: могу ли я отказаться от работы? Нет, не сейчас. Эти четыре дня были для меня, как глоток свежего воздуха. Родион хочет, чтобы я приняла его внебрачную дочь, но принять мое единственное, такое безобидное желание не в силах. Так не должно быть. Это не правильно. Я не уйду с работы.
Глава 34
Будильник резко вырывает меня из сна. Отключив его, думаю по-тихому улизнуть из кровати, но Марго, зашевелившись, сонно шепчет:
— Пора?
Поворачиваюсь к ней.