— Неожиданное начало, — удивленно вскинув брови, небрежно выдает супруг.
— Неожиданное начало⁈ — пораженно переспрашиваю. Тело пробивает дрожью, и мне приходится обнять себя, чтобы хоть немного унять ее. — Это что за ответ такой? Ты поиздеваться решил⁈ — срываюсь на надрывный плач. — Я… Знаешь!.. Это просто!..
Не нахожу слов. Не нахожу в себе сил продолжать. Резко сорвавшись с места, устремляюсь в ванную. Закрывшись на замок, прислоняюсь к двери. Роняю лицо в ладони и вместе со слезами выплескиваю дошедшее до предела, нестерпимое напряжение.
Раздается стук. За ним — мрачный голос Родиона:
— Тори, извини меня. Выйди. Давай поговорим.
Не могу! Ревность, разочарование, злость, раздражение и невыразимая, жгучая горечь — все, что накопилось за последний месяц, хлынуло из меня неуправляемым потоком. Я просто не могу сейчас говорить!
Не знаю, сколько проходит времени. Всхлипываю, сидя на полу и вытирая мокрые щеки. Гроза внутри стихла, но боль и обида по-прежнему прожигают грудь.
Муж вновь стучится в дверь:
— Вика…
— Я сейчас выйду! — громко отзываюсь. — Только приведу себя в порядок, — добавляю шепотом.
Поднявшись, иду к раковине. Смотрюсь в зеркало и пугаюсь собственного отражения: красных, опухших от слез глаз, а еще больше — застывшего в них несчастья.
Приглаживаю растрепавшиеся волосы, умываюсь ледяной водой. День рождения дался мне непросто. И теперь я понимаю, насколько. Сейчас же, после выплеска эмоций, я чувствую себя лучше, поэтому, выдохнув, возвращаюсь в комнату к мужу.
Родион встречает меня у двери:
— Прости, зря я так… Но ты весь вечер отталкивала меня! Ты была очень груба!
— Без повода? У меня нет причин злиться на тебя? — спрашиваю, отступая от мужа на шаг. Чувствую его недовольство, и руки сами собой скрещиваются на груди.
— Но как же ты не понимаешь? У меня ведь не было выбора! Охрана провела Лизу с Алиной в дом, как и всех остальных гостей! И завертелось!.. Не мог же я у всех на глазах отрывать расстроенного ребенка от мамы! Не возьми мы Лизу с собой, пошли бы пересуды!
— Ты должен был найти другой выход! Должен был вообще не допускать подобной ситуации! Ты обещал, что Лебедева будет лишь матерью твоей дочери! — горячо припоминаю. — Вместо этого она присутствует на нашем семейном празднике! Сидит с нами за одним столом! И весь вечер я вынуждена «наслаждаться» ее обществом!
— На юбилее были наши партнеры! И соседи! Тори, там была мамина стилистка! Никакой это не семейный праздник! — вскидывает руки Родион. — Да, неприятно вышло! Но по случайности! Отнюдь не по моему желанию! И я приложу всевозможные усилия, только бы этого не повторилось впредь! Присутствие Лизы на празднике никак не обесценивает моего обещания!
— Ты все говоришь, говоришь… — утомленно покачиваю головой. — Каждый раз находишь для меня какое-то оправдание, какие-то приободряющие слова. Но на деле, по факту все выходит совершенно иначе!
— Да, Тори. Ты права, — взгляд Родиона жалит меня укором. — Я только и делаю, что оправдываюсь! Только и делаю, что извиняюсь перед тобой! Моя жизнь превратилась в одно сплошное извинение!
— О-ох, — рвано вырывается из моей груди. — А хочешь узнать, во что превратилась моя жизнь⁈ В вот эти четыре стены, Родион! — резко развожу руки в стороны. — И в ожидание! Я занята тем, что постоянно жду тебя здесь! Жду, пока ты делаешь из Лебедевой вторую жену! — яростно бросаю ему в лицо.
— Что⁈ Большего бреда не слышал! — изумленно возмущается он.
— Неужели? — в едком сомнении склоняю голову набок. — Посуди сам: тебя не смущает ужин у Лизы! Ты мчишься по первому ее зову! Выполняешь все прихоти! Ты работать ей запретил! Это же твой пунктик! Твой взгляд на семью! Это же твое самое основное требование ко мне!
— Не требование, а просьба! Желание! — возражает Родион.
— Значит, к Лебедевой ты тоже таким желанием воспылал⁈
— Да, я обмолвился об этом. Ну уж точно ничего не запрещал Лизе! — настаивает муж. — Но вообще-то я действительно не хочу, чтобы она работала. Я хочу, чтобы она занималась Алиной. Что не так?
— Да не твое это дело! Вот что не так! Ты купил им дорогущую квартиру! Ты платишь огромные алименты! Ты задариваешь дочку подарками и уделяешь ей почти все свободное время! Успокойся, ты уже сделал для нее больше, чем многие другие отцы делают для своих детей за всю свою жизнь!
— Я буду делать для своей дочери столько, сколько сочту нужным! — с суровой категоричностью подчеркивает Родион. — Жаль, что тебе это так невыносимо!
— Ну прости, что я не горю желанием воспитывать чужого ребенка!!! — в сердцах выдаю в ответ.
На секунду мы застываем. Родион смотрит на меня исподлобья, хмуро. У меня от обиды все внутри переворачивается.